Тридцать матросов-янки и Суздальцев вместе с семьями еще были в Карфагене. Некоторые сначала отказались помогать орде, но, побывав на пиру в полнолуние, большинство согласилось сотрудничать. По сравнению со всем прочим скотом, они жили в роскоши: лучшая пища, любые женщины, все, что они только хотели. Группа моряков во главе с Джейми сбежала, когда появилась машина янки, ходящая по рельсам. Но они не в счет, ими можно будет заняться, когда закончится война.
Возможно, Хинсена и тех, кто честно работает с мерками, он и пощадит, как обещал, если, конечно, они и дальше будут помогать делать оружие. В конце концов Хинсен оказался весьма полезным, рассказав, как поднять в воздух летающие корабли.
– Мы атакуем их, когда соберем все силы, – сказал Джубади, оглядываясь на сына. – Запомни это. Если твой враг сосредоточил свои силы в одном месте, замани его в ловушку и нанеси удар, когда он меньше всего этого ждет.
Вука неохотно опустил подзорную трубу и посмотрел на отца.
Джубади указал на запад:
– Наши всадники займут позицию с этой стороны, чтобы убедить янки, что наш удар направлен именно сюда, на правый фланг. Они сконцентрируют здесь все силы и перестанут обращать внимание на то, что происходит на противоположном фланге. Они увидят перед собой штандарты двадцати пяти уменов, хотя на самом деле их будет всего восемь. Только тогда мы атакуем их по-настоящему, а восьми уменов на правом фланге вполне достаточно.
Не стоит затевать здесь ничего серьезного. Янки оказались достаточно сообразительны, чтобы не устраивать линию обороны в горах, как я надеялся. Так что остается лишь придерживаться выработанного плана.
Кар-карт Джубади спустился с холма и поскакал на северо-запад, где вздымали пыль передовые отряды стрелков.
– Помните, что сказал Бобби Ли?
Эндрю опустил полевой бинокль и посмотрел на Ганса, который задумчиво жевал очередную плитку табака, выстругивая при этом перочинным ножом какую-то палку.
– Хорошо, что войны настолько ужасны, иначе мы слишком любили бы их, – продолжил Ганс.
Эндрю вздохнул и поправил очки, которые до этого поднял на лоб.
– Забавно, он сказал это, когда мы сражались под Фредериксбергом. Ему наверняка сражение представлялось грандиозным зрелищем.
– Он не был вместе с нами на поле боя – вот где был настоящий ад, – отозвался Ганс, взяв бинокль и настраивая его. Поднеся его к глазам, он оглядел противоположный берег Потомака.
Мерки маневрировали так согласованно, словно все происходило не на поле боя, а на учебном плацу. Ровные построения, квадратами по тысяче всадников, лошади одинаковой масти – как на параде.
