— Бери выше, — возразил Оленин. — Сей муж никак не ниже Александра Македонского.
— Да какой там Македонсков! — откликнулась с головного возка туговатая на уши Марья Степановна. — Никакой и не Лександра он вовсе. Митрий это, Ушаков, мой кузнец. Здоровущий черт, подковы в руках гнет, между прочим, — с гордостью прибавила она.
— Что ж он: кузнец — а оружие заржавлено? — еле удерживаясь от смеха, с притворной строгостию молвил Владимир.
— И то верно, — позевывая от недосыпу, откликнулась тетка. — Надо будет велеть ему подремонтировать. А то не ровен час — вон какие нынче у нас страсти кипят! Батюшки святые угодники…
Так под ленивый разговор и шуточки молодые люди понемногу задремали. А сани бежали по заснеженной дороге все быстрее, конские гривы развевались на ветру, и лишь метель упорно норовила догнать уставших героев будущих сентиментальных романов. Ей удалось это, лишь когда впереди показалось Тюленево.
— Помню, я сразу усомнился во всей этой истории с чудесным спасением нашей Таник, когда впервые услышал от нее — при нашей столь неожиданной встрече в замке! — имя этого Орлова — так витиевато начал Владимир свой рассказ. — Я ведь, признаюсь, его и прежде слыхал, да все никак не мог вспомнить — в какой же именно связи?
К тому времени все уже воротились в Тюленево и успели воздать должное и ароматному жасминовому чаю — гордости старой помещицы, и пирогам да яблочным расстегаям, которые в имении пекли круглый год, благо яблочные запасы в кухонной кладовке сроду не иссякали. Лишь мужицкое войско задержалось, потому что не всем хватило саней. Навстречу им были высланы из имения телеги, а каждому из воинов обещаны были чарка водки и пятак серебром — за усердие. А молодых людей Марья Степановна усадила отдыхать да потчевать.
Отчество у Чижовой было как есть не дворянское, и тому досужие сплетники уже давно придумали простое объяснение, нередкое в ту пору в России. Будто бы происхождение ее было совершенно низкое: приглянулась красавица-селянка старому барину, дал он ей вольную, да и обженились они. А спустя три года старый барин помер. Но к тому времени бывшая крестьянка, а ныне новоиспеченная барыня крепко держала в руках все хозяйство покойного супруга и славилась на всю округу рачительностью и разумностью в делах. А под старость и дворянство выправили — тут уж петербургский дядя расстарался, подсунул в нужное время нужному вельможе должным образом составленные бумаги.
