Обстановка разрядилась. Решили все документы оформить, а когда приедет из армии Иван, то пусть сам и решает, как быть. Человек он взрослый.
— Бедный Егор! — говорил Виктор, когда они с Настей ехали на «тойоте» к себе в деревню. — Столько лет мучений, а его никто и не искал!
— Кто же знал, — с грустью сказала Настя. — Времена-то какие были…
Стоял август. Ясный солнечный день уже клонился к вечеру, но жара не спадала. Ни ветерка, и пыль от колес автомобиля, поднимавшаяся темно-серым густым облаком, долго стояла над проселочной дорогой, окутывая придорожные деревья и кустарники.
— Ну и жара, — обливаясь потом, говорила Настя, — надо уже и сено перевозить, а то вдруг дождь зарядит.
— Теперь уберем, вот завтра же и пойдем. Был бы Иван — в один день справились бы.
— Да, Ваня, Ваня, сердце мое чует, вот как тогда зимой я места не находила, так и сейчас: уедет он от нас, — почти со слезами сказала Настя.
— Вот взбрело в голову: «чует», «чует», а что тогда зимой учуяло? Наоборот, Яков объявился. Вот если бы еще и Сергей с младшей сестренкой нашей нашелся, вот было бы дело!
— А как звать сестру-то было?
— Феня говорила, что Рая, но я сейчас уже и сомневаюсь — сколько лет прошло.
— А кто же искал их? — с укором сказала Настя.
— Так тогда и искать было невозможно, еле ноги сами унесли, спасибо Фене… А потом война, не до того было.
Въехали во двор. На пороге дома стояла Феня и, улыбаясь, трясла листки бумаги.
— Что это? — спросила Настя.
— Гости к вам едут, — ответила Феня. И прочитала: «Вылетаем двенадцатого Петропавловска-Камчатского. Надя, Люда.»
— Ну что, схлопотала? — съязвил Виктор. — А то — «чует», «чует»!
Глава пятая
— Мы навели справки, есть официальные документы, подтверждающие факты, указанные в вашем заявлении, — говорил капитан милиции сидевшей рядом Рите Ивановне. — А в отношении вашей дочери есть неувязки.
— Какие неувязки?
— А то, что вы жили с неким Хоптенко Иваном Васильевичем три года спустя после рождения вашей дочери, а вы ей отчество установили Ивановна еще в год ее рождения. Тут что-то не все ясно.
— А может, мы знакомы с Иваном Васильевичем еще до женитьбы? Может такое быть?
— Может, но в данном случае не может, потому как Иван Васильевич был офицер и служил в это время в Германии, а уволился по болезни и вернулся в село Кумшатское только в 1950 году, — сказал капитан, с укором посмотрев на Риту Ивановну.
— Ладно, это совсем другой разговор, мы решаем сейчас вопрос относительно Сердюченко Ивана Викторовича, и я хочу доказать, что он Исаев Иван Егорович. А моя дочь — это уже мои проблемы, — почти зло ответила Рита.
