— А зачем мыть голову, если миру конец? Кроме того, — защищалась я, — у меня чистая голова.
Она схватила мою прядь, чтобы проверить.
— Концы посеклись, — поставила она диагноз и без лишних разговоров начала передвигать чугунки с горячей водой, по-видимому предназначавшиеся для меня. Я вовсе не желала, чтобы кто-то занимался моими секущимися концами, а потому положила на стол деньги, чтобы покрыть расходы за еду, и еще несколько песо сверх того и, воспользовавшись моментом, выскочила в дверь.
Сестра Мария Крусифиха ринулась вниз по улице и преградила мне путь.
— Куда это вы собрались? — закричала она. — Вы не можете уйти!
— Почему?
— Потому что мы зависим от вас.
— Не беспокойтесь, я вернусь позже.
— Когда вы вернетесь, будет уже слишком поздно.
— Слишком поздно для кого?
— Для ангела. Для всех. Для человеческого рода, даже для вас…
— Сожалею, но мне нужно сдать статью.
— Слушайте, если не хотите, можете не мыть голову, все, что вы должны сделать, — это передать ангелу послание, он вас слушает…
Это были магические слова. Она произнесла их, и я тотчас сдалась: если мне обещают встречу с ангелом, я остаюсь. И даже помою волосы, раз они ему так нравятся. Так что я согласилась на просьбу Крусифихи, но при условии, что мне оставят свободное время, чтобы написать статью, и посодействуют в поисках посланника, который отнесет ее в редакцию.
Так что в итоге все закончились тем, что в тот день, мой второй день в Галилее, донья Ара и Марухита де Пелаэс, вооружившись тепловатой водой, экстрактом ромашки, древним феном, похожим на шлем космонавта, и парой щеток «Фуллер», вывели меня в патио, завладели моей шевелюрой и трудились над ней, пока она не стала выглядеть идеально.
Шаг за шагом, мелочь за мелочью все шло к решающему моменту. Никто не придает значения мытью волос, разумеется. Если только это не входит в подготовку к какому-то ритуалу.
Ты слышишь гул, ты чувствуешь касание? Ш-ш-ш… Не пугайся. Это я — тот, кто рядом с тобой, я — Гавриил, архангел Благовещения. Я спустился, чтобы нашептать тебе мою добрую весть. Ты не узнаешь меня? Меня ни с кем невозможно спутать, вглядись как следует. Ни у кого больше тело не покрыто пушком шафранного цвета, ни у кого нет крыльев, цветом сравнимых с зеленым топазом, и солнце не сверкает в глубине глаз. Это я, Гавриил, ангел миллиона наречий… Слушай, как они нашептывают тебе мое послание.
«Кыш!» — кричишь ты, отгоняя меня, словно кота, и я прячусь за шкафом и долгие часы остаюсь там, таясь в полутьме, ожидая, пока ты успокоишься или уснешь.
