Я чувствовала себя словно Иаков, возносящийся на небо по ангельской лестнице. Эти улыбчивые создания, надрывающиеся под дождем, чтобы сделать мой путь максимально удобным, впервые пробудили во мне чувство, которое впоследствии будет иногда охватывать меня в те дни, что я проведу в Галилее: ощущение, что я попала в некое царство, не принадлежащее к миру сему.
— Вы не первая журналистка, которая приходит. — Орландо опустил меня с небес на землю.
— Здесь многие побывали?
— Достаточно. Один даже с телекамерой приезжал. И люди из других кварталов приходят. Из Лома-Линда, из Ла-Эсмеральда… Даже из Фонтибона добирались, чтобы поглядеть…
— Должно быть, у вас тут очень важный ангел.
— Именно так. Это волшебный ангел.
Меня очаровало выражение «волшебный ангел», прозвучавшее из уст ребенка, и я спросила, видел ли он его своими глазами.
— Ясное дело, мы все его видели, потому что он нам позволяет видеть себя.
— И ты говорил с ним?
— Нет, этого не было. Он ни с кем не разговаривает.
— Почему не разговаривает?
— Разговаривать-то он разговаривает, но только все больше сам с собой. Дело в том, что мы не понимаем его слов.
— Почему?
— Потому что не знаем его языков.
— А на скольких же он говорит?
— Я бы сказал, на двадцати или двадцати пяти. Не знаю.
— Мне показалось, что ваш падре не верит в ангела…
— Если даже и верит, то говорит, что нет. Просто он ревнует.
— Ревнует к ангелу? А почему?
— Потому что люди ангела очень полюбили. А еще он боится — наверное, прежде всего потому что боится.
— Боится? В каком смысле боится?
— Просто иногда ангел бывает ужасен.
Последняя фраза словно ударила меня током. Но продолжать расспросы не было возможности, так как мы пришли к розовому дому и дети, сбившись в кучу, подняли гвалт. Это было типичное жилище бедноты, из тех, что вечно остается недостроенным, а его обитатели время от времени вдруг берутся за дело, пуская в ход доски, куски картона, ставят там и сям горшочки с цветами, нелегально подключаются к электросети, устанавливают гигантское радио и мощную телевизионную антенну.
Орландо толкнул дверь, и меня охватило странное беспокойство. Что же за существо мне покажут? Возможно, какого-нибудь монстра. Глубоко вздохнув, я постаралась подготовить себя к тому, что сейчас произойдет.
Я попала в темную комнату со спертым воздухом и заполненную облаками дыма от курившихся благовоний. Потом я разглядела неясные фигуры. Шесть или семь женщин молились, стоя на коленях, они вонзили в меня взгляды — так последователи культа вуду втыкают булавки в тряпичную куклу. Затем они, кажется, потеряли ко мне интерес, занятые молитвами, но время от времени я вновь ощущала на себе уколы их пытливых глаз.
