Ампаро и Уго уже приближаются к входной двери — к ней ведут три ступени, вдоль которых стоят горшки с геранью. Дом одноэтажный, квадратный. Вход расположен по фасаду с правого края, то есть смотрит на дорогу. На той же стене имеется два асимметрично прорубленных окна, затянутых покрашенными в зеленый цвет решетками. Проблему естественной неровности рельефа помогают решить кирпичные столбы-опоры. В пустых пространствах между столбами хранятся штабеля сухих дров и что-то еще, закрытое брезентом. О внутреннем убранстве дома пока судить рано — через приоткрытую дверь можно разглядеть лишь кусок белой стены и угол, который эта стена образует с соседней и где стоит какой-то маленький предмет темного дерева, напоминающий угловую тумбочку, на нем — ваза с букетом сухих цветов. Также видна часть висящего на стене круглого зеркала в раме из кованого железа в форме то ли листьев, то ли солнечных лучей, покрашенной золотистой краской. Направление дорожки, по которой идут незваные гости, и высота, на которой висит зеркало, не позволяют увидеть в нем ничего интересного, кроме отражения голой стены, расположенной непосредственно перед ним.
Уго уже ступил на крыльцо — одна нога на первой ступени, другая на второй — и, уставившись на это зеркало, не замечает, как легко догадаться, того, что чуть отставшая от него Ампаро углядела мгновенно, отреагировав пронзительным визгом. Из двери метнулась наружу тень, совсем маленькая — не более полуметра высотой — и расплывчатая. Это явно какой-то зверь серо-бурого цвета, но точно не собака… Он быстро и довольно неуклюже скользит вниз по ступеням, при этом тело его как-то странно колышется. К истерично визжащей Ампаро присоединяется еще один женский голос, однако большинство уже сумело разобраться, кто перед ними, поэтому те, что находятся дальше от крыльца, не успевают по-настоящему испугаться. Уго, стоявший впереди всех, поначалу струсил не меньше Ампаро и едва сдержал крик, вместо крика у него из горла вырвался лишь тоскливый всхлип.
— Это орел! — говорит кто-то, в то время как птица вперевалку удаляется от крыльца в сторону сада и через калитку выбирается наружу.
— Нет, это не орел, это гриф или что-то вроде того; у него клюв и шея, какие бывают только у падальщиков.
— И вышел спокойненько, как будто так и надо! — удивляется Ибаньес.
— А почему он не летает?
— Подожди, сейчас полетит, полетит… Гляди, вон, уже поднялся в воздух! — говорит Хинес, указывая на пятно, которое теперь действительно движется по диагонали, прорезая зеленый зернистый фон, образованный горой.
