«Спит», — подумал Радусский. Но, приглядевшись внимательней, он заметил, что глаза ее устремлены вверх и смотрят не то на ветви и листву деревьев, не то на птиц, поющих среди зелени. Лоб пани Марты, отделенный ровной линией бровей от остальной, невидимой части лица, светлел, словно продолговатое солнечное пятно. Солнечный зайчик прыгал на ее руке то вправо, то влево, словно пытаясь пошевелить ее бессильно раздвинутые пальцы, он то скользил по руке, то вдруг перескакивал на трухлявый ствол. Такой же зайчик притаился в волосах пани Марты, в золотистом завитке на затылке. Казалось, солнечный лучик, пробившись сквозь листву, перебирает ее пышные волосы и, стараясь распустить небрежно сколотые пряди, слегка растрепавшиеся от соприкосновения с шершавой корой, целует без конца эту светлую голову.
Тут больной доктор неожиданно застонал и, не открывая глаз, стал звать жену, то грубо бранясь, то называя ее самыми нежными именами. Радусский приблизился к изголовью больного, склонился над ним и тихо сказал:
— Это я, Радусский. Ваша жена в саду. Она сейчас придет. Не могу ли я помочь вам?
— Чем вы можете мне помочь, — ответил доктор, непрерывно чихая. — Подайте мне чистый платок. Вон там, в шкафу, на второй полке сверху. Жена в саду… Отдыхает… Жена обязана быть здесь, а не в саду. Мы за них платим, мы их наряжаем, отдаем им весь свой заработок, а когда свалимся с ног, так они отдыхают… Должен вас предупредить, что у меня в носу язвы.
С кровянистыми и дурно пахнущими выделениями. Имейте это в виду. На слизистой оболочке образуются узелки величиной приблизительно с просяное зерно. Узелки разлагаются, и на их месте возникают ранки, которые, сливаясь, постепенно покрывают всю слизистую. На дне этих ранок и вокруг них непрерывно возникают и разлагаются новые узелки, таким образом процесс распада тканей все усиливается. Обнажаются связки, кости… Потом все это отмирает, разрушается, отделяется. Вы слушаете меня? Слизь, выделяющаяся из носа, содержит частицы омертвевших тканей. Берегитесь, — сказал он с жуткой улыбкой, на мгновение подняв голову и смерив Радусского презрительным взглядом. — Берегитесь, с сапом не шутят!
— Я буду осторожен, доктор, — ответил Радусский, подавая платок и чувствуя, как по спине его пробегает озноб.
— У меня, — продолжал больной, — разрушительный процесс, процесс воспаления уже постепенно распространяется на соседние области, не говоря о том, что поражено все тело, — на полость рта, десны, глаза, гортань и бронхи. Уже болят горло и легкие. Вы понимаете, что это значит?
