— А с Гримзеля нас не заметят, если мы пойдем по этой дороге?
— Заметят ли с Гримзеля?.. Да разве можно заметить того, кто идет в горах? Нет, с Гримзеля не заметят…
Генерал задумался и, не глядя больше на Фанера, ушел к себе в квартиру. Вскоре он приказал подать ему лошадь.
В это время отряды войск уже пробирались между изгородями, направляясь на юг от Гуттаннена вверх по Ааре. Два батальона в беспорядке шли от реки к дороге, прямо по лугу, топча кормовые травы и полоски ржи, которая в этот день—14 августа — еще стояла неспелая.
Над лугами и в тени гор нависал глубокий, но уже синеющий мрак. Выше простиралась чудная воздушная синева, пронизанная косыми лучами солнца, падавшими от вершин громадных утесов Нэгелисгретли до северного края широкой долины. Эти трепетные, едва заметные полосы света походили на струны гигантской лиры. Самые макушки нагих утесов уже пламенели, залитые солнцем. Едва видные во мраке леса у подножия гор, белые нити водопадов, низвергающихся между скал, дивные краски, свежий воздух студеного утра — все взволновало и наполнило отвагой сердца солдат, офицеров и командующего.
Роты шли как один человек, ровно, упруго и твердо печатая шаг, оставляя за собой опустошенную деревеньку с серыми крышами домов и сараев. Сразу же за деревней колонна вошла в еловый лес. Из темной его чащи повеяло пронизывающим холодом. Слышался громкий гул.
Вскоре конь Гюдена остановился у горного уступа, высокой ступенью поднимавшегося над долиной. Отсюда был виден водопад, пенящийся между стенами косматых и черных, как ночь, елей. Молодой генерал дал шпору коню и рысью подъехал к берегу реки. Он остановился у главного русла Ааре, где изжелта — бурые воды его внезапно низвергаются в пропасть глубиной в семьдесят метров. В эту же пропасть, сбоку, с такой стремительной яростью, словно он взрывом выброшен из земли, несется Эрленбах, серебристый поток, рожденный во льдах и еще не загрязненный илом, тот, что «падает струей лазури»[15]. С ревом, словно в рукопашном бою, сшибаются в глубине обе реки, ударяясь о гранит. Вечно вздымается бездна, облачком встают над нею брызги, куполом нависает чуть приметный туман, колышется и блуждает вокруг, сея мелкий дождик и стекая по скалам, как слеза, длинными тонкими струйками. Ниже в кипящей пене вздуваются чудовищные валы, подобные нагим телам, извивающимся в мучительной предсмертной судороге.
Гюден рывком осадил коня и устремил взор в чудную бездну. Заглядевшись на битву бушующих волн, он позабыл о действительности. На мгновение ему показалось, что в брызгах мелькнуло ненавистное худое и бледное лицо с длинными космами, как у нечесаной бабы, и волчьими глазами, костлявое лицо Бонапарта с гравюры Худжеса
