После выписки из госпиталя Тимофей Пантелеевич попал в 18-й ЗАП 4-й авиабригады, находившийся в Казани, и сразу же начал переучивание на Пе-2: «СБ забыли, только Пе-2! Я на этот Пе-2 чуть ли не молился.
Это был САМОЛЁТ! Многие летчики его боялись, а я очень любил. Я был шибко ретивый, поэтому переучивание заняло у меня немного, месяца четыре, а по полетному времени часов 40–50. В ЗАПе отрабатывали много упражнений, полный курс боевого применения: бомбардировку с пикирования (это был основной вид бомбометания), горизонтальное бомбометание, но это меньше. Стреляли по наземным целям и по конусу курсовыми пулеметами. Кроме того, по конусу стреляли стрелки и штурманы. Слетанность звена отрабатывали. "Плотно" учились, не то, что в училище. Полигон с аэродромом совсем рядом был, буквально только взлетел — и бомби. Бомбили обычными бомбами, не учебными. Все полеты делались полным экипажем. Я до этих полетов жадный был, хотел на фронт быстрее попасть. Через четыре месяца прилетели "купцы" и отобрали меня в свой полк, в котором и прошел до конца войны, и который к концу войны стал 36-м Гвардейским орденов Суворова и Кутузова Берлинским бомбардировочным авиаполком.
Полк тогда воевал на 1-м Украинском фронте и участвовал в тяжелых боях. Начал я в нем рядовым летчиком, старшим сержантом, и закончил войну командиром звена, офицером. В полку были три эскадрильи по девять самолетов, звено управления (три машины) и ещё три — четыре бомбардировщика в резерве. Итого 33–34 самолета. С 1944 г. каждый авиаполк уже имел в резерве до 10 машин, тогда стало минимум 40 самолетов на полк. Самолеты в полк шли с двух заводов, Казанского и Иркутского. Отличались только окраской, в остальном абсолютно одинаковые машины».
Последнее время стало модно ругать советскую боевую технику, не остался в стороне и Пе-2, который критикуют за строгость в управлении, вроде бы недостаточную боевую нагрузку, слабое вооружение, недостаточную защиту — и бог весть ещё за что. Однако, следует, наверное, прислушиваться в первую очередь к людям, которые летали и воевали на этом замечательном самолёте. У Тимофея Пантелеевича же мнение о пикировщике Петлякова сугубо положительное, а страх и неуверенность многих пилотов перед «пешкой» он объясняет недоученностью лётного состава: «Когда у тебя всего 5 — 15 часов налета на бомбардировщике, то такого скоростного и мощного "зверя", как Пе-2, "укротить" очень трудно. Отсюда и боязнь…»
