— А ты?
— А что я могла… я пыталась объяснить, но он и слушать ничего не стал. Знаешь, какое письмо в дневнике моим родителям написал… страшно смотреть! А еще Алла Борисовна написала, что я урок сорвала, а потом вместо важной проверочной ЦЕЛОВАЛАСЬ! Представляешь, — Карина приподнялась с места, — целовалась с мальчиками! И во множественном числе, как будто я вообще там…
Люся протяжно вздохнула.
— Ну и ну, а что родители на замечание сказали? Я еще удивляюсь, как тебя вообще выпустили гулять!
Карина расстегнула куртку и вытащила дневник.
— Они еще не видели.
Подруга взяла дневник, открыла на нужной странице и громко ахнула.
— Меня бы убили за такое! Просто бы повесили!
— Спасибо… — Карина прикрыла глаза, — ты умеешь утешить.
Люся задумчиво склонила голову.
— А у тебя ручка есть?
— Да, а что?
— Давай!
Карина вынула из кармана маленькую серебристую ручку, которую носила с собой на всякий случай.
— Что ты собираешься делать? — забеспокоилась она, наблюдая, как подруга листает дневник.
Люся загадочно улыбнулась.
— Доверься мне.
Всякий раз, когда с ее уст слетала эта фраза, происходило что-то ужасное, но Карина даже не успела крикнуть: «Стой!», только рот открыла. Люся положила дневник на колено и расписалась там, где под черточкой значилось «Подпись родителей», а потом, очень довольная собой, объявила:
— Вот и все дела!
— Что ты наделала! — обрела дар речи Карина, ошалело глядя на копию маминой подписи у себя в дневнике. — Да ты… ты…
Люся недоуменно вскинула брови, посмотрела на аккуратно выведенную подпись и возмутилась:
— Ты чего бузишь, вылитая! Лучше бы спасибо сказала, выручаю тебя, а ты… — Подруга надула губы и обиженно кинула дневник ей на колени.
Карина с тихим стоном обняла дневник. В любой другой день она бы непременно попыталась тут же помириться с обидчивой Люсей, но не сегодня. Не было сил кого-то утешать, ее собственная жизнь, которая так часто казалась ей пресной, обрела вдруг очень и очень горький привкус.
— Ну, ты как хочешь, а я домой пошла, — поежилась Люся, — холодно.
— Пока, — продолжая сидеть и смотреть в одну точку, прошептала Карина.
Подружка спрыгнула со скамейки, неодобрительно посмотрела на дрожащего от холода Артемона и проворчала:
— Сама сидишь в куртке, как барыня, а у собаки уже зуб на зуб не попадает!
Упрек подействовал, Карина не могла больше мучить своего любимца, поэтому поднялась и объявила:
— Все, домой, Артемон. Домой!
— То-то же, — буркнула Люся и, ничего больше не добавив, быстро пошла к своему подъезду.
