— Посмотрим.
Если честно, я побаивался Маркуса. Всё-таки он маг. А я могу только пару-тройку фокусов, да и то они сами собой получаются. Но обида, горькая как полынь, не давала отступить. Она была сильнее страха.
Птица мягко опустила меня в снег. Прошептала:
— Я буду недалеко.
Круга растворилась в воздухе. А я стоял и смотрел, как подъезжает Маркус. Теперь, когда нас разделял десяток шагов, я мог разглядеть его как следует. Кажется, он постарел. Лицо заострилось, а глаза сверкают холодно и непримиримо. И на меня он смотрит как на врага. Словно не узнаёт. Вот он улыбнулся — криво, не разжимая губ. Прижал к себе закутанного в плащ небольшого человека. Не тот ли это паренёк, которого видела Алька?
В правую ладонь ударил ветер, словно напомнил — воздух готов подчиняться приказам. Я шевельнул плечом. Маркус снова неприятно усмехнулся, но коня не придержал и не прикрылся мальчишкой. Он подъехал почти вплотную и только тогда остановился.
— Думал, ты всё-таки ударишь, — хладнокровно сообщил он.
— Вот ещё, — буркнул я.
— Ты пришел, чтобы не пустить меня дальше?
— Я пришел поговорить.
Маркус вдруг ссутулился, глаза погасли, а лицо обмякло.
— Говори.
— А мне говорить нечего, — начал закипать я. — Хотелось бы тебя послушать.
— Да? — почему-то обрадовался Маркус. — Ты хочешь выслушать меня?
— Хочу, — слегка растерялся я.
— Тогда пойдём, — он протянул мне руку.
— Куда?
— В одно хорошее место.
Маркус смотрел на меня с насмешливой улыбкой и не опускал руку. В его глазах читалось: «Боишься?». Если бы он стал брать меня на слабо, я бы ни за что не пошел с ним.
Но Маркус молчал, и я коснулся его ладони.
Воздух шевельнулся, и снега не стало. Здесь была осень. Желтые листья засыпали пожухлую траву, пахло сыростью и прелью.
Я отпустил руку Маркуса. Он спокойно, словно мы были на прогулке, произнёс:
— Я разведу костёр. Прими-ка.
И качнул ко мне своего неподвижного спутника. Предупредил:
— Не тяни к себе, просто держи. Он тяжёлый.
Я подхватил бесчувственное тело. Маркус спешился и снял мальчишку с седла. Положил под деревом на кучу опавших листьев. Я хотел подойти, откинуть капюшон, скрывающий лицо пацана, но почему-то не решился. Молча принялся собирать сухие ветки.
Мы сели на замшелые валуны по разные стороны костра. Огонь метался в переплетении веток, и так же суетились мои мысли. Что спросить?
Маркус негромко сказал:
— Давай я начну с самого начала…
Почему-то мне стало неловко. Я кивнул, не поднимая глаз. А Маркус так же негромко продолжил, словно разговаривал сам с собой:
