...All these things into position
All these things we'll one day swallow whole
And fade out again and fade out again...
[1]Кеды быстро намокли, шлепая по скопившимся лужам: дождь и ветер делали свое дело. Казалось, ливень хлестал со всех сторон и очень быстро Виталик промок до нитки. Единственный работающий фонарный столб освещал детскую площадку: качели и песочницу под грибом-зонтиком, своей раскраской напоминающего мухомор. До мусорных баков - пройти мимо машин, приткнувшихся к подъездам и завернуть за угол дома: там - закрытый на ночь ларек с фруктами, сломанная скамейка, чернота и скопление всех самых немыслимых запахов... это хорошо, что сейчас сильный ветер...
Твою мать! - нога угодила в выбоину, заполненную дождем и темнотой, он споткнулся и, еле удержавшись, все же выронил пакет. Обрывки газет и пивные банки мгновенно разнесло ветром по двору, загоняя мусор под машины, прибивая к высоким бордюрам и стенам пожелтевшего от старости дома. Пару блузок подняло в воздух и отшвырнуло на гнущуюся от ветра осину, уже сбросившую все свои листья. Промокший насквозь и испачканный, и потому уже ни о чем не заботясь, он, ползая на коленях по лужам, стал собирать все, что еще можно было собрать. Так он добрался до скамейки, из-под которой до него донеслось рычание. Он поднял голову. Под сломанными досками скамейки лежал пес и скалился, со злостью глядя на него.
Тихо... тихо... у тебя усталый взгляд... промокший... опустивший морду на лапы, ты - единственное, что я помню.
...Теперь же только это и осталось.
И однажды подчинит себе каждого.
И каждый тогда исчезнет...
Все скоро должно закончиться. Мимо этих стынущих машин, мимо дверей, за которыми спят, мимо окон, в которых утром зажжется свет - еще и еще раз... измерять дождь шагами - самое мокрое дело, но все же почему-то приятно... сейчас... именно сейчас...
- Мне холодно.
Он обернулся. Единственное освещенное место. Та самая - из поезда: яблоки, Верлен, сказки про бременских музыкантов... Она сидела на бортике песочницы, забравшись на него с ногами, обхватив руками колени. Промокшую, ее бил озноб.
- ...там был океан. Там было так светло. Мы пили апельсиновый сок и ели мороженное. Знаешь - такое... с изюмом. Здесь, правда, в черно-белом цвете не видно... солнца... но оно было... было со мной... и я была солнцем.
Это она. Вернувшееся наваждение - так близко, что видно как стекают капли по коже - больше, чем реальность. Все так... я брежу непогодой... родинка над губой и едва заметный шрам справа под бровью.
