Однажды в России | страница 59



Генка не помнил, как добрался домой.

- Ты чего. Неужели срезался? - в вопросе Вовчика было искренне участие, и Генку это согрело. Сам Вовчик уже неделю как прошел последний экзамен и теперь у ежедневных пьянок появился повод. - Нет. Поступил. - Ну, ты даешь! А чего такой мрачный? - Живот болит... - Ха! Чуваки!!! - заорал Вовчик в комнату, - Генка поступил! Урраааа!

Дружный вопль из гостиной показал, что гости совершенно не огорчены новостью. Напротив. Все уже давно привязались к странному молчаливому парню и даже полюбили его за рахметовский характер. Он был примером, которому лень подражать, но которым можно гордиться перед друзьями.

Все высыпали в прихожую и кинулись к Генке обниматься. Тут же появился дежурный стакан. Генка выпил его залпом и попросил добавки. Потом, из чистого гусарства, выпил из горлышка целую бутылку портвейна. И не пошел, как обычно, за свои учебники, а плюхнулся на диван между каким-то пижоном и его нарядной подружкой.

Потом зазвучала странная музыка, к которой он уже успел привыкнуть и даже полюбил. Потом стены пустились в пляс, и он почти ничего не соображал.

А еще потом с ним рядом оказалась Надька. И больше вокруг не было никого. Наверное, они попали в знаменитую родительскую спальню, куда вход был запрещен. За исключением особых случаев.

Но сегодня был особый случай. И Генка, почти не соображая, что делает, впился в Надькины губы.

- Дурачок... - прошептала она, - Не торопись... У нас вся ночь впереди...

И новоиспеченный студент 2-го Московского Медицинского института имени Н. И. Пирогова перестал торопиться. Впереди была целая жизнь, не то, что ночь... Ночь, впрочем, тоже...

* * * - Ген, вставай!.. - Ой... Светик!..

Генка сквозь сон удивился тому, что Светик пришла к нему сама. Обычно ее приходилось искать по всем больничным постам и палатам. Он потянулся к ней, чтобы обнять.

- Генка, брось! Мизерный на роды зовет... - Какие народы? - Какие, какие! Обычные роды! Вставай и давай будить Самоху и остальных. Вы там все нужны!

Генка вывалился из сладкого сна на пол. Нашарил рукой одежду и принялся кое-как одеваться. Света перебежала к Самохе и схватила за плечо.

- Олежка! Поднимайся! Роды тяжелые, Мизерный зовет... - Страшила! Вставай, хрен моржовый! Роды! - Кока, Женька! Аврал!

Через пять минут, заспанные, в халатах, застегнутых не на ту пуговицу, они мчались вслед за Светкой по ночному больничному коридору. Собственная спальня, где несколько сиротских раскладушек стояли на кафельном полу бывшей душевой, отсюда казалась им раем.