Эмма поняла, что заставило Тома броситься в реку. Если он освободится, сэр Джон лишится власти над ней. Том готов сам погибнуть, лишь бы она была спасена.
Ее охватило чувство горячей любви к нему. Прижавшись к парапету корабля, она напряженно следила за двигавшейся над водою головой, к которой лодка с каждым ударом весел была все ближе и ближе.
Внезапно Эмма громко вскрикнула. Том добрался до берега и встал на ноги. К нему тянулась сотня рук, готовых оказать помощь, но в этот момент лодка настигла его, и весло, брошенное Тагом, столкнуло Тома обратно в воду. Матросы втащили его в лодку и, сопровождаемые проклятиями толпы, повернули назад к «Тесею».
Сэр Джон мрачно усмехнулся, когда связанного Тома положили у его ног.
— Приготовиться к экзекуции, поднять вымпел! — приказал он резким голосом. — Дезертира к решетке! Боцман Таг, девятихвостую плетку!
Люди на берегу встретили яростными криками флаг, затрепетавший на верхушке грот-мачты. Матросы сорвали с Тома одежду и привязали его к решетке. Команда выстроилась широким полукругом, на верхней палубе — солдаты при полном параде.
Эмма была как в дурмане. Она видела только Тома, не спускала с него широко раскрытых глаз.
Яркий солнечный свет озарял стройную, благородных пропорций фигуру. Красиво посаженная, гордо поднятая голова, крепкая шея, широкая выпуклая грудь, мощные мускулы рук, напрягшиеся под опутавшими их веревками.
Кожа в вырезе матросской рубашки была покрыта темным загаром, блестевшим, как бронза, спина и живот были нежны, как девичья грудь, и белы, словно оперение лебедя.
Это крепкое цветущее тело было прекрасно. Невозможно было представить себе, что по белому сверкающему мрамору потечет алая кровь.
Боцман Таг выступил вперед с плетью-девятихвосткой в руке. Встав перед сэром Джоном, он отдал честь. Капитан ответил ему.
— Этот парень показал вам вчера свой почерк, боцман. Теперь вы покажите ему свой, пусть он проникнется уважением к нему.
Таг ухмыльнулся.
— То, что парнишка мне написал, даже пера не стоит. Я ему сочиню красное письмо и припечатаю королевской печатью. — Он нежно поглаживал жесткие кожаные ремешки. — Сколько строк прикажете. Ваша светлость?
— Дюжину вдоль, дюжину поперек.
— Всего, значит, две дюжины. Да воздаст Господь Вашему лордству за ту милость, которую вы оказываете поруганной чести вашего боцмана. Бомбардир, считайте! Ни удара больше, ни ударом меньше!
Он снова отдал честь, и сэр Джон ответил ему. Затем Таг скинул мундир и распустил шейный платок. Далеко откинув верхнюю часть туловища, он стал за спиной Тома, зажав в правой руке конец плетки, а левой разбирая ее ремни. Мгновение он стоял неподвижно, с мерцающими глазами, как хищник перед прыжком, затем внезапно подался вперед и нанес удар.
