Он был всегда окутан своей поверхностной, показной любезностью, как шелковым панцирем, от которого отскакивали ее попытки проникнуть в его душу. Она жила с ним уже больше двух лет, но он оставался для нее все той же загадкой, что и раньше. Напрасно старалась она, анализируя его поступки, понять, что с ним происходит. Она сплошь и рядом наталкивалась на противоречия, которым не могла найти объяснения.
Со времени визита дядюшки он уделял особое внимание талантам Эммы. Он нанял ей учителей игры на арфе и лютне, пения, танцев, живописи, рисунка и актерского искусства. Он уделял особое внимание ее телу. Заботливо покупал для нее все новомодные косметические средства, не терпел, чтобы она выходила в плохую погоду, портила руки домашней работой. Он даже следил за тем, что она пила и ела, и тщательно сам выбирал для нее еду, чтобы кожа ее оставалась чистой, а кровь — легко текла по жилам. Он внушал ей правила приличия и поведения в высшем обществе, постоянно подстегивая ее тщеславие. Она должна быть всегда веселой и выглядеть всегда прекрасной и элегантной. Как одно из тех, цветку подобных, сказочных созданий, что, возвышаясь над золотистыми облаками, проносятся в сиянии вечного солнца. Для этого он осыпал ее украшениями и дорогими туалетами, пытаясь выставить в наиболее выгодном свете каждое из ее очаровательных достоинств. Как будто она предназначалась для гарема султана, от благосклонности которого зависело все ее будущее.
Все это стоило многих стараний и денег. Но от него не было слышно ни жалобы. Или вопросом его гордости было не дать никому почувствовать по внешнему виду Эммы, как изменилось его положение? У нее должно было быть все, и все должно было быть самым лучшим.
В первые же дни после его отставки, когда на него сразу же напали кредиторы, Эмма умоляла его просить сэра Уильяма о помощи. Но он с неудовольствием отверг это предложение. Он и так слишком часто пользовался помощью дяди, в конце концов сэр Уильям сочтет своего племянника мотом и вычеркнет из завещания.
Казалось, от непрерывных унижений гордость Гревилла только возросла. Но ведь надо же было что-нибудь предпринять. Не может ли она хоть чем-то помочь ему в его бедственном положении? Она терялась в догадках, мрачный взгляд Гревилла пугал ее. Похоже было, что он стоит перед принятием какого-то трудного решения. У нее трепетало сердце, в голову приходили пугающие мысли.
К тому же он начал скрывать от нее свои сражения. Когда приходили ростовщики и перекупщики, он запирался с ними. А потом делал неестественно веселое лицо. Уверял, что все в порядке.
