Такие письма страшно огорчали Эмму. Несколько дней она ходила как потерянная. Что-то непохоже, что Гревилл любит ее, что он стремится к ней так же, как она к нему.
А потом приходило несколько дружелюбных строк, и она вздыхала с облегчением, бранила себя за то, что могла сомневаться в нем. Разве он не предупреждал ее, что ей надо упорно работать над собой? И теперь он воспитывал ее на суровый мужской манер, так как хотел сделать ее похожей на созданный им для себя идеал подруги сердца. Так как он ее любил, любил иначе, чем эти бессовестные мужчины, видевшие в Эмме только предмет своих вожделений…
Ее волновали и повседневные житейские заботы. Чтобы не возбуждать подозрений, ей пришлось взять с собой камеристку, которую в Лондоне нанял для нее Смит. Ей пришлось взять и деньги, переданные ей Смитом по поручению сэра Гарри. Теперь же денег стало не хватать. Истрачено было даже то, что Эмма посылала матери на черный день. Было время, когда она настояла на том, чтобы мать оставила работу я переехала на квартиру, где могла бы спокойно жить без забот с ребенком и бабушкой.
Спокойно. Без забот…
Разве Эмма не заработала у Грэхема и Ромни? Разве сэр Гарри в чем-нибудь отказывал ей? Когда-то она думала, что будущее ее близких полностью обеспечено. От всего отказалась она ради Гревилла. И не сожалела об этом. Она любила его. В один прекрасный день она будет невыразимо счастлива с ним.
Но хозяин дома напоминал о плате за квартиру, камеристка требовала жалованья, и, несмотря на все ограничения, с каждым днем все труднее было вести хозяйство. Она не могла уже больше видеть, как оскудевала жизнь ее близких. Ее охватывал страх за завтрашний день. Нарушив запрет Гревилла, она написала Ромни, поделилась с ним своей заботой. Он всегда был добр к ней, сотни раз предлагал ей помощь.
Незадолго до Рождества Эмма отослала письмо. Одновременно она еще раз написала сэру Гарри. Может быть, светлый праздник смягчит их сердца. К Новому году не было еще никакого ответа.
Хадн, 3 января 1782 г.
Гревилл! Любимый!
Я в отчаянии. От сэра Гарри до сих пор все еще нет ответа. Я уверена, что он уехал из Лечестера.
Что мне делать? Что же мне делать?
Я написала семь писем! И никакого ответа. Я не могу вернуться в Лондон, у меня уже нет денег. Не осталось ни пенни. Ах, мои друзья забыли меня. Прости! Но что еще мне остается думать?
Что мне делать? Что мне делать?
Как меня тронуло твое новогоднее письмо, в котором ты пожелал мне счастья! Ах, Гревилл, было бы мое положение таким, как твое или сэра Гарри, — я была бы счастлива! А так я — впала в нищету.
