А когда стали вырабатываться и точно определяться формы церковного устройства и жизни, то поднялось новое движение, якобы в защиту старого порядка вещей (монтанизм). Его представители отрицали епископат, доказывали наступление «нового периода домостроительства» со времени возникновения их общин; выдвигали на первый план изречения своих пророков, ставя их не только наряду, но часто и выше Св. Писания; свысока относились к церковным христианам, считая спасение последних почти невозможным; доводили до крайности требования свои относительно нравственной жизни.
Да и эвиониты,[2] хотя не имели уже силы, однако существовали еще во II в. <
Под влиянием этих внутренних и внешних причин настроение верующих, а также отчасти и сама жизнь принимают несколько иную форму. Чего-либо нового по существу, впрочем, здесь не было. Цер-ковь христианская по идее своего основания имеет универсальный характер: она должна существовать во все времена и распространиться среди всех народов. Но такие задачи не могут быть осуществлены без известных условий, касающихся ее внешнего устройства, как всякого религиозного общества, существующего на земле. У нее должно быть свое управление в виде преемственной иерархии, которая на все времена сохранила бы достояние христианства и руководила христианскими общинами. Ей необходимы священнослужители и проповедники, чтобы распространять истину Христову по всему миру,, присоединять к Церкви новых членов и сообщать верующим таинства. Она должна иметь свой канон книг, где заключались бы нормы вероучения, нравоучения и управления церковного для всех времен и народов; свое исповедание веры, отличающее ее от других религиозных обществ, свой культ и дисциплину.
Все это в общих чертах существовало в век апостолов. Они сами выполняли все функции церковной иерархии и дали в Писаниях нормы вероучения и жизни. То же по существу устройство и, несомненно, то же учение осталось не только во второй, но и в третий периоды. Разница состояла в том, что первые два поколения не формулировали точно своего достояния, не утверждали более или менее юридически форм церковного управления, не определяли канона книг и т. п.; тогда как представители третьей генерации отчасти осуществили эту задачу.
Изменилось, таким образом, собственно, не существо дела, а отношение к нему христианского общества. Прежде верующие думали, чтб Церковь будет существовать недолго и поэтому д ля нее не нужно внешнего устройства, тем более что есть налицо и чрезвычайные носители нласти церковной, и исключительные дарования. Теперь они начинают понимать, что Церковь — универсальное учреждение, имеющее существовать долго и среди всех народов и что поэтому формально определенное устройство ее необходимо. Немало помогли в этом также и еретические движения.
