— За то, что спасла мне жизнь.
— Ну, — отвечаю я, — ты только что отблагодарил меня.
— Я говорю не о той ночи. Хотя, конечно, и о той. Я имею в виду то, что изменило меня. Ты это сделала.
— Любой бы это сделал.
— Может быть, и любой.
Фрэнк садится на диванчик.
Похоже, он хочет сказать еще что-то, и я вспоминаю, в каком состоянии была его квартира. Все те нераспакованные коробки.
Но не хочу принуждать его говорить. Надо уважать чужие тайны, это-то уж я знаю.
— Мне надо идти, — говорит он.
— Не надо.
— Теперь с тобой все будет хорошо. Но если будет страшно — я рядом.
Я встаю.
— Спасибо. За… ну, ты знаешь, за что.
— Пустяки, — и затем, уже у двери: — Если ты хочешь, чтобы я остался, то я останусь.
— Да нет, — отвечаю я, — все в порядке.
Но после того как закрываю дверь, от моей уверенности постепенно не остается ничего.
Я стучу в его дверь уже через пять минут.
— Извини, — говорю я, когда он открывает.
— Не извиняйся, — отвечает он, — проходи.
Квартира преобразилась. Нет ни единой водочной бутылки или пивной банки. Основная часть картонных коробок исчезла. Остались только те, что помечены «Вещи Р.».
— У тебя убрано, — говорю я.
— Да, — отвечает он. — Здесь был некоторый беспорядок.
— Тебе нравится Эл Грин? — спрашивает он.
— Да, — говорю я. — Пожалуй. У папы были записи его самых популярных хитов.
Он ставит компакт-диск, который проигрывал раньше, и убавляет громкость.
— А я думала, ты любишь тяжелый металл, — говорю я.
— Может быть, ты хочешь кому-нибудь позвонить? — спрашивает он. — Можешь позвонить родителям.
— Нет, — отвечаю я. — Все в порядке.
И я думаю о маме. Думаю о том, что через сорок восемь часов мне придется с ней встретиться. Думаю о том, с каким нетерпением она ждет встречи с Эдамом. По какой-то непонятной причине думаю я вслух. И таким образом все рассказываю Фрэнку. Все о моем вранье. О том, что меня уволили из магазина Блейка. Обо всем.
— Знаешь, я тебе прямо скажу, — говорит он, выслушав мой получасовой монолог. — В субботу приезжает твоя мама, приезжает для того, чтобы познакомиться с адвокатом по имени Эдам, с которым, как она думает, ты встречаешься более трех месяцев. А с той мразью, которую я… увидел… сегодня, ты на самом деле встречалась потому, что его зовут Эдам, и потому, что он был готов поддерживать твою ложь.
— Да, — отвечаю я. — И из-за этого я так переживаю.
Он рассказывает мне о своих родителях. О том, как они разошлись несколько лет назад, о том, что сейчас его мать живет в Эдинбурге, а отец остался в Лидсе, где Фрэнк и вырос. Я спрашиваю его, чем занимается его отец, но он, похоже, совсем не расположен говорить на эту тему, ограничившись замечанием, что «у отца свой бизнес». И еще он говорит, что жил с отцом до того самого момента, как переехал сюда, потому что «все очень усложнилось».
