Я прервал его взмахом руки.
— Попробуйте только остановить меня после событий прошедшей ночи.
Мой друг невесело улыбнулся.
— Добрый старый Уотсон, — покачал головой он.
Вечером я отдыхал, навёрстывая упущенный сон.
Холмс, напротив, беспокойный, как всегда, несколько раз выходил по делу. Но, несмотря на то что не спал вот уже вторую ночь, сейчас мой друг не выказывал никаких признаков усталости.
— Вы уверены, что мы поступаем правильно, оставаясь на одном месте, Холмс? — прошептал я. Произнесённые слова постепенно таяли туманным облаком морозного воздуха. — Может быть, стоит разделиться и патрулировать более обширную территорию?
Холмс строго взглянул на меня.
— Этой ночью мы ни под каким видом не должны отходить друг от друга. Будьте уверены — где-то поблизости убийца выискивает очередную жертву. Ни один из нас не знает, чего ожидать и какой силой обладает этот злодей. Поодиночке, в темноте мы были бы весьма уязвимы для преступника, хорошо знающего эту местность.
— Но почему вы так уверены, что он вернётся именно в эту часть пустоши?
— Уверяю вас, это просчитанный риск. Пока вы отсыпались, я навёл относящиеся к делу справки. Мне удалось удостовериться, что все нападения на детей за последние три недели произошли в радиусе четверти мили от того места, где мы сейчас находимся. Я обследовал землю, где было найдено тело девушки, но, как я и предполагал, бутсы полицейских уничтожили все знаки или следы, которые могли бы дать полезную информацию. Однако примерно в тридцати ярдах поодаль я всё-таки обнаружил очень любопытные следы, которые сохранились и застыли на морозе.
— В каком смысле любопытные?
— Это были следы босых женских ступней.
— Боже правый, Призрачная дама!
— Посмотрим, — невозмутимо произнёс Холмс.
Подул пронизывающий ветер, и я непроизвольно поёжился.
— Жаль, не захватил с собой карманную фляжку, — пробормотал я. — Глоток бренди сейчас не помешал бы.
— Тсс, Уотсон, — зашипел Холмс. — Прислушайтесь.
Я замер на месте и напряг слух. Поначалу я не слышал ничего необычного, но потом за шумом шелестящих листьев различил то, что привлекло внимание Холмса. Это был голос поющей женщины, сначала еле доносимый порывами ветра, но постепенно становившийся всё более слышимым. Я чувствовал, что, по мере того как эти звуки приближаются, тело моё цепенеет, а нервы напрягаются. Слов слышно не было, лишь мелодичный завораживающий напев — всё ближе и ближе.
Вдруг Холмс схватил меня за руку.
