– Прошу прощения, – сказал он. – Действительно, я как-то не подумал. Мне очень жаль, что из-за моей ошибки вам придется прогуляться на небеса несколько раньше, чем вы рассчитывали. Но, – мало-помалу обретая уверенность, говорил он, – я еще молод, и я учусь. Великие примеры прошлого вдохновляют меня.
– Какие такие примеры, ротозей? – вопросил Безликий и Звероподобный, вальяжно развалясь в кресле-гамаке. – И чему, интересно, ты можешь у них научиться, если ты разговариваешь, как последний гномон?
– Протестую! – воскликнул киллер горячо. – Я человек творческой профессии и требую, чтобы мне оказывали уважение. Разумеется, я не претендую на славу госпожи Бренвилье, Сальери или Наполеона. Это мастера, а я…
– Халтурщики! – презрительно отозвался Человек без лица.
– Не согласен! Со стороны маркизы было, конечно, невежливо убивать своих родных из-за наследства, но, в конце концов, у тех было слишком крепкое здоровье, и они просто не оставили бедняжке другого выхода.
– В конце концов, – повторил Человек без лица, надменно выпятив нижнюю губу в знак величайшего презрения, – она попалась, потому что у нее не было профессионального навыка.
– А Призрак? Величайший из великих, потому что никто о нем ничего не знает и неизвестно, существует ли он вообще, – горячился гороховый. – Да нет, что вы в этом понимаете! Ведь он убил самого Жив О’Глота, бубликового миллиардера. Да-да, мы кое-что слышали об этом! Публика, конечно, поверила, что он умер от старости, хотя ему было всего девяносто два. Он был в самом расцвете остатка сил и многое еще мог совершить.
– Халява, – безапелляционно отрезал Человек без лица, – жуткая халява! Я всего-навсего впустил ему в ухо пиранью, и она сожрала его изнутри – сначала мозг, ну, а потом все остальное.
Филипп поперхнулся: такого оборота он никак не ожидал. Киллер вытаращил глаза и выронил дырокол.
– А впрочем, я ничего не говорил, – благодушно сказал Человек без лица, изучая потолок.
– Мой учитель! – вскричал киллер, падая на колени и простирая руки в молитвенном экстазе. – Мой кумир!
– Оставь эти штучки для Орландо, когда он умоляет нас не курить, – безжалостно сказал Призрак, он же Безликий, он же Неулыбчивый. – Встань и не оскверняй ковер моего друга неуместными прикосновениями. Я сегодня в убийственном настроении. Когда я в убийственном настроении, это значит, что мне хочется кого-нибудь убить.
– Вы правы, – кричал киллер, не слушая его, – что́ по сравнению с вами все маркизы и бандиты, императоры и полководцы! Учитель, нет слов, как я восхищаюсь вами! – Он кинулся лобызать его руки.
