Процесс Эйхмана и безумная Сареле уже не были на повестке дня в нашем квартале.
Ноябрь 1990 года
Ко мне подошла медсестра в белоснежной форме, нежно дотронулась до моего правого плеча и сказала:
— Меня зовут Сареле, я здесь дежурю по ночам. Хочу вам кое-что рассказать. Как вы знаете, у Елены совсем помутился рассудок. В последнее время она стала часто меня вызывать — просто не убирает палец со звонка, пока я не приду. Сначала я думала, она хочет пить или у нее что-то болит, но Елена просит лишь о том, чтобы я ее выслушала. Говорит, для нее это важнее всего. И рассказывает мне о женщине, которую называли Фата Морганой, о главном свидетеле в процессе Эйхмана. Ее показания не были занесены в протокол, и ее похоронили за оградой, несмотря на то что она была важнейшим свидетелем обвинения, поскольку лишь на основании ее показаний Эйхман был осужден и повешен. Рассказав это, Елена засыпает без медикаментов. В мою смену она засыпает, только рассказав эту историю.
1960–1975 годы
Песах. Повсюду вместо занавесок ковры. На бельевых веревках и заборах проветриваются матрацы и одеяла. Для ритуальной уборки на газоны выкладывают домашнюю утварь. Благоухание апельсиновых деревьев смешивается с запахом свежевыкрашенных стен, воздух квартала напоен ароматом весны, хозяйственного мыла и моющих средств.
— В канун Песаха все должно быть новым, — говорили те, кто смиренно нес на себе груз праздничных приготовлений.
Другие ворчали под бременем праздничных хлопот:
— Послал Господь наказание: рабский труд да суета.
И по традиции все спрашивали друг друга:
— Куда на седер[4] пойдете?
И у каждого отыскивался брат или сестра, дядя или другой родственник.
Елена на подобные вопросы всегда отвечала:
— Я буду праздновать седер здесь и повсюду. Сами видите, какие идут приготовления.
И люди делали вывод, что пасхальный вечер Елена проведет в кругу семьи.
Седер. Елена готовила квартиру к празднику. Гасила во всех комнатах свет, закрывала ставни, включала над входной дверью светильник и закрывалась изнутри: соседи должны были думать, что мы уехали. Вечером, когда к соседям приходили гости, в их домах зажигался свет, лучи которого пробивались в непроглядный мрак нашей комнаты. Тьма египетская перемежалась с этим призрачным светом.
Елена проводила седер по своим правилам. На праздничное блюдо она клала мацу, яйца, сельдерей и все, что предписано Агадой, за исключением горьких трав.
— Горечи я наелась на семь колен вперед, — поясняла Елена и каждый год клала вместо трав кусок пирога. — Для Песаха кошерно, — заверяла она.
