— Я? — завопил Симон. — Ах, ты чертов аристократ!
— Не надо проклятий, — остановил его Лорэн. — Я не Капет, но и меня никто бы не заставил петь силой.
— Я сдам тебя под арест, поганый аристократ.
— Ты? — сказал Лорэн. — Ты сдашь меня под арест? Попробуй арестовать хоть одного фермопила!
— Посмотрим. Хорошо смеется тот, кто смеется последним. А пока, Капет, собери мои колодки, возьми туфель или, тысяча чертей…
— А я, тебе говорю, — страшно побледнев, сказал Лорэн, делая шаг назад и сжав зубы, — что он не будет собирать твои колодки. Я тебе говорю, что он не будет подавать тебе туфли, слышишь ты, гнусный негодяй? Ах да, у тебя есть большая сабля, но ею ты можешь напугать только самого себя. Попробуй только коснуться ее!
— А!.. Убивают! — завопил Симон, белея от бешенства.
В это время во двор вошли две женщины. У одной из них в руках был документ. Она обратилась к часовому.
— Сержант! — крикнул часовой. — Это дочь Тизона, она просит разрешения повидать свою мать.
— Пропусти, Совет Тампля разрешил, — сказал Лорэн, не оборачиваясь, так как боялся, чтобы Симон не воспользовался этим и не начал бить ребенка.
Часовой пропустил обеих женщин, но не успели они подняться и на четыре ступеньки по темной лестнице, как встретили Мориса Линдея, который в это время спускался во двор.
Почти стемнело, во всяком случае, различить черты лица было уже почти невозможно.
Морис остановил их.
— Кто вы, гражданки? — спросил он. — И что вам здесь нужно?
— Я — Софи Тизон, — сказала одна из женщин. — Я получила разрешение повидаться со своей матерью, и иду к ней.
— Да, — сказал Морис. — Но разрешение дано только тебе одной, гражданка.
— Я привела с собой подругу, чтобы среди солдат было хотя бы две женщины.
— Хорошо, но твоя подруга наверх не пойдет.
— Как будет угодно, гражданин, — сказала Софи Тизон, пожав руку подруге, которая словно вросла в стену и, казалось, была поражена страхом от неожиданного поворота событий.
— Граждане часовые, — подняв голову, крикнул Морис, обращаясь к часовым, которые стояли на площадка каждого этажа. — Пропустите гражданку Тизон. Только ее, подруга останется на лестнице, проследите за этим.
— Да, гражданин, — ответили часовые.
— Поднимайтесь же, — сказал Морис.
Женщины прошли.
Что касается Мориса, то, перепрыгнув одним махом четыре или пять ступенек, которые ему оставалось преодолеть, он вбежал во двор.
— Что тут случилось? — спросил он караульных. — Кто шумел? Крики ребенка были слышны аж на верхней площадке.
