— Что, он был один? — удивленно спросил Ефим.
— Нет, Ефим! — печально качнул головой Михаил, чутко прислушиваясь к лесным шорохам позади себя. — Беги! Что бы тут ни творилось, беги к тем ребятам. Ну!
Ефим растерянно развел руками и рванулся было выполнять приказание. Но Михаил сам его остановил крепким дружеским объятием.
— Здесь может быть всякое, Ефим! — сказал он сурово. — Пес лаял не на партизан, он подавал сигнал немцам, которые пошли в обход.
— Ух ты! — схватился за винтовку Ефим. — И верно. Не дураки же они идти следом. Тогда жалко, что мы здесь не всем отрядом.
— Наоборот, хорошо. Там и мины и оружие. Если что… сколотят новый отряд…
— Да это так. Это верно, — согласился Ефим.
Не успели они распроститься, как над поляной рванул дробный, словно барабанный бой, стук двух пулеметов. Стреляли откуда-то из-за спины, совсем близко. Ясно было, что палят немцы туда, откуда раздалось два партизанских выстрела.
«Пока что бьют вслепую», — понял Михаил и рукой дал знак своим не подниматься и не отстреливаться, чтоб не обнаруживать себя.
Низко пригнувшись, он подбежал к пулеметчику и жестом увлек за собой. Таким же образом он снял всех остальных стрелков и кустарником быстро повел их в том направлении, куда ушел Ефим. «Надо собираться в один кулак, — решил Михаил. — Так будет легче отбиваться. И раненому будет безопаснее со своими».
На пути попался ручеек, за которым предстояло пробежать метров сто по открытой местности. Ефим пробежал. Михаил это видел. Но теперь там скрестились две пулеметные трассы, которые словно задались целью скосить кустарник — единственное прикрытие для партизан, которые рискнут перебежать поляну, чтобы оторваться от врага.
Михаил оглянулся на своих, глазами показал следовать его примеру: повесив винтовку за спину, а запас патронов взяв в левую руку, вошел в ручей и поплыл, отталкиваясь свободной рукой и ногами. Весь отряд последовал за ним. Пулеметная стрельба на поляне стала еще яростней, еще беспощадней. Там, где несколько минут назад зеленели густые ольховые кусты, теперь у самой земли торчали белые обшарпанные ветки. Взорвалась граната, потом еще и еще. Немцы прочищали себе дорогу.
У берега, в зарослях осоки, Михаил поднял голову, чтобы осмотреться. За огромным пнем лежал немец в каске и стрелял из пулемета. За ним зеленела фигура второго немца, который, вероятно, подавал ленту. Ясно было, что и эти стреляют не по цели, а лишь «прочищают» лес.
Проследив глазами за вьющейся по лесу лентой осоки, Михаил понял, что ручей огибает подковой выбранную пулеметчиком позицию, поэтому дальше ползти в воде невозможно. А лежать здесь тоже долго не придется. Сейчас фашисты натешатся, кончат свою косьбу и пойдут во весь рост. И уж конечно, увидят в ручье группу партизан.
