В одной из палат у меня состоялся такой откровенный разговор. Тогда я получила печальное известие из дома о трагической гибели старшей сестры Нины. Война уносила из жизни людей не только на фронте, но и в глубоком тылу. Нина работала на заводе и во время происшедшего в цехе несчастного случая погибла, оставив двоих малолетних детей. На дежурство пришла я в подавленном состоянии. Сразу же обратила внимание на то, что в палате необычно тихо. Нет шуток и оживления, как прежде при встрече.
— Почему вы грустные сегодня? Что случилось? — спрашиваю.
— Это вам, сестренка, чувствуется, не до веселья.
— Вот как! У меня все в порядке.
— Э-э, когда вы приходите на смену в хорошем настроении, тогда и нам бывает весело, — говорит пожилой человек.
— Это кому как, — возражает сосед помоложе. — Сестра заходит в палату и идет прямо к твоей кровати. «Как дела?», то да се, спрашивает, а в мою сторону и не посмотрит.
— Мы завидуем тем, кому вы больше уделяете внимания, — признается еще один. — Иногда кажется, кого уважаете, к тем чаще и подходите.
— Вот вы какие! Спасибо за откровенность.
Стою, смотрю на них, слушаю и удивляюсь: по-детски обидчивы. Но замечание-то справедливое.
— Дорогие вы мои, ведь кто-то из вас ранен и болен посерьезнее, а кто-то полегче. Врачи и сестры больше беспокоятся за тяжелых больных, потому и справляются в первую очередь об их здоровье. Понятно?
— Понятно-то понятно. Но нам тоже хочется поговорить с вами. Врачей мало видим, и вы все спешите. Иную смену только с градусником подходите, если нет назначений.
— Хорошо. Все учту на будущее. Исправлюсь, — пообещала я.
Мы понимали, да и сами больные признавались в том, что они привыкали к нам. Особенно к сестрам и няням, кто постоянно находился среди них. Вдали от своих родных они нас считали самыми близкими. Ждали от нас доброго слова и сочувствия. В этом находили какое-то утешение сами и нам, как могли, выражали свою благодарность.
Потом мы не раз заводили разговор на эту тему с девчатами, говорили на конференциях о том, что медработники должны являться к больным в хорошем настроении и что каждый из них ждет нашего внимания: и тот, кто потяжелее, и тот, у кого полегче состояние.
А я после такого разговора твердо усвоила, что свое горе и неприятности надо прятать подальше и непременно перестраиваться, прежде чем войти в палату к больным.
Как вот не подойдешь лишний раз к этому пареньку Коле? Ему семнадцать лет. На фронт пошел добровольцем. В бою получил пулевое ранение в плечо. Пулей задета верхушка легкого и перебита ключица. На легком ему сделали операцию, а руку уложили в гипсовый лонгет. Когда он лежит, больше мучит одышка. А чтобы посидеть, он то и дело просит поднять его и поддержать в этом положении. Разве можно отказать в такой просьбе?
