— Что ты тут делаешь? — кричит он.
— Под арестом сижу.
— Хватит дурака валять. Не на курорт приехала!
— Трое суток еще не прошло.
— Я тебе дам трое суток! — погрозил он и ушел.
Тут же прибежал старшина и освободил меня из-под замка.
— Ха-ха, ну как? — встретил Темкин.
— Вообще-то это издевательство над невиновным, товарищ начальник. Но я сутки отдохнула не хуже, чем на курорте. Главное — не ходила в столовую за километр. Меня кормили горячими обедами через форточку.
— Ах, разбойники! Учту в следующий раз, — смеялся он.
— Следующего раза не будет.
— Посмотрим. А пока иди в штаб. Помоги Клаве с отчетом.
Когда начиналась эвакуация раненых и подготовка к передислокации, наступала горячая пора в штабе. Здесь парадом командовала Клавдия Степановна Еговцева. В штабных делах у нее был полный порядок. Каждая бумажка знала свое место. Хозяйка была аккуратной, исполнительной и очень справедливой.
Клавдию Степановну все мы считали идеальным человеком во всех отношениях. Она словно примагничивала к себе людей. С ней всем было хорошо, весело, интересно. Как бы мы ни были загружены делами, она умела распределить время так, что мы успевали поболтать и посмеяться, побегать друг за другом вокруг столов, несмотря на крик начальника.
— Делать вам нечего, что ли? Разыгрались, как дети!
— У нас заскок в мозгу от этих цифр, — смеется Клава.
— Я вам покажу заскок! — добродушно улыбается Темкин.
И снова статистика, формы…
Самым тяжелым занятием в штабе было писать похоронные извещения на умерших.
«Ваш муж (сын)… умер от ран, полученных при защите Родины. Похоронен… (там-то), братская могила №…»
Описывалось подробно, в каком ряду и которым по счету лежит этот человек, с южной или западной стороны. Подробности сообщались на тот случай, если родители или родственники пожелают перевезти останки погибшего в родные края. А приезжали нередко.
Я писала и представляла, кто и как получит известие. Какое горе свалится на семью! Это ужасно меня угнетало. Переживалось не легче, чем при виде самого умирающего. Порой не выдерживала и откладывала письмо — слезы застилали глаза.
Вот история болезни Лукашенко. «Лукашенко, Лукашенко…», как эхо отдается в мозгу. Так ничего больше и не сказал.
— Клава, на Лукашенко, кроме фамилии, никаких данных нет. Куда и что писать?
— Отложи. Нужно делать запрос в штаб армии.
История №…
Ф. И. О. Боброва Галина.
И вновь переживаю смерть этой двадцатилетней девушки. Поступила она в тяжелейшем состоянии. При операции обнаружилось, что во многих местах повреждены кишечник и другие внутренние органы. Ох, как тяжело было находиться у ее постели, видеть ее муки, слышать мольбу о спасении и присутствовать при последних минутах жизни!
