— Как жаль, что мы оставили там наши накидки, — сказала дрожавшая от холода Бет. — Вряд ли полиция окажется настолько любезной, чтобы вернуть их нам…
Йен не ответил. Он протащил Бет через открытые ворота и, крепко обхватив за талию, побежал с ней по переулку.
Блеснула молния и на мгновение осветила мокрый, заваленный мусором переулок и стоявшие по обе стороны стены. Бет заметила какое-то движение у поворота в переулок, и Йен поволок ее в другой еще более темный проход.
— Там был выход, — стуча зубами, произнесла Бет.
— Феллоуз и «Сюрте», вероятно, перекрыли его.
— Надеюсь, вы знаете, куда мы идем.
— Знаю.
Бет снова замолчала. Йен хорошо помнил все лабиринты Монмартра. Интересно, он знал их сам или просто видел на карте?
— Феллоуз настоящий шип у нас в боку, правда? — сказала Бет, перекрикивая шум дождя — Черт бы побрал этого человека! Это было мое самое лучшее платье.
Узкий переулок выходил на другую улицу, но Бет не могла определить, где они находятся. Кривые переулки Монмартра разбегались в разные стороны. Промокший Йен, прижимая к себе Бет, бежал все дальше под проливным дождем. Послышались раскаты грома, блеснула молния.
Йен знал, что они находятся на противоположной от мастерской Мака стороне города. В любом случае Феллоуз будет искать их там. Бет, промокшая до костей, дрожала. Он должен укрыть ее от дождя.
Слово «Пансион» попалось ему на глаза, когда они пробегали мимо какого-то дома. Он ухватился за дверную ручку давно не мытой стеклянной двери и вошел внутрь.
— Месье?..
Мужчина с темными гладкими волосами смерил взглядом Йена и Бет. Оценил их дорогую одежду и расправил плечи. В потоке французских фраз он предложил им лучшую комнату пансиона, которая, как он уверял, бесподобна.
Йен высыпал горсть золотых монет в руку этого человека и потребовал прибавить к комнате еще и ванну для леди. Когда они поднимались по лестнице, снова загремел гром, и дом дрогнул.
В пансионе не было газового освещения, и горничная поспешила зажечь свечи в небольшой спальне, их желтые огоньки пробивались сквозь темноту. Бет стояла возле крошечной печурки и растирала замерзшие руки.
«Уж очень сильно она дрожит», — подумал Йен, напомнил горничной о ванне, и вскоре появились два человека, притащившие с собой большую ванну. Пока горничная с молоденькой девушкой наполняли ванну горячей водой, над которой поднимался пар, Йен снял сюртук.
Когда все ушли, Йен повернулся и начал расстегивать промокший корсаж платья Бет. Пока он снимал корсаж и расстегивал юбки, Бет вытирала мокрое лицо.
