— Некоторые так думают.
— Но не вы.
Несмотря на облака, облегчавшие солнечный зной, пот струился по спине Бет. Трудности с ответами на вопросы Йена Маккензи возникали потому, что он спрашивал о том, на что ответов просто не существовало. И все же она должна знать, как следует ответить, — любой должен. Но никто не может, просто потому, что все «знают». Все, кроме Йена.
— Желание — часть этого. Любовь всеобъемлюща. Но это еще и любовь к другому сердцу и к уму, и это при том, какие глупости они бы ни делали, доходя до абсурда. Ваш мир озаряется светом, когда этот другой человек входит в комнату, и темнеет, когда он снова уходит. Вам хочется быть любимым человеком так, чтобы вы могли бы видеть его, касаться его и слышать его голос. Но вы хотите, чтобы и он был счастлив. Это эгоизм, но не совсем.
— Я могу чувствовать желание и потребность. Я вижу, как вы красивы, и хочу вас.
Она покраснела.
— Я должна сказать, что вы удовлетворяете мою гордость. А когда вы не желаете женщину, вы не испытываете к ней каких чувств?
— Абсолютно никаких.
Бет тяжело вздохнула.
— Вот поэтому, Йен Маккензи, я и сказала, что вы разорвете мое сердце.
Он посмотрел в окно на затянутое облаками парижское небо.
— Разве хотеть — еще не достаточно? Желания такого большого, что вы сделаете все, чтобы удовлетворить его?
— Любовь прекрасна тогда, когда вы любите, но по какой-то причине не можете разлюбить.
— В сумасшедшем доме я научился не заглядывать в ближайшее будущее.
Она представила себе Йена молодым, нескладным, еще не оформившимся в мужчину, растерянным и одиноким. Этот растерянный мальчик напоминал ей о девочке, оказавшейся брошенной в пятнадцать лет, окруженной хищниками, поджидавшими минуты, когда она станет их добычей. Даже теперь, многого добившись в жизни, Бет никогда не чувствовала себя в полной безопасности.
— Признаться, я тоже научилась не заглядывать в будущее, — сказала она.
— Вами владеет желание. — Йен сжал ее пальцы между ладонями. — Вы чувствовали его, когда были у герцогини.
Ее лицо вспыхнуло.
— Конечно, чувствовала. Вы посадили меня в гостиной с задранными до ушей юбками. Как же я могла не иметь желания?
— Хотите почувствовать его снова?
Возбуждение овладевало ею.
— Если бы я была леди, то возмутилась бы, конечно. Я бы заявила, что не хочу снова почувствовать это. Но, откровенно говоря, я хотела. Очень хотела.
— Хорошо, потому что я хочу видеть вас обнаженной.
Бет судорожно сглотнула.
— Вы уже достаточно видели.
