Изабелла вновь подняла голову и вытерла слезы.
— Я хочу кое-что показать вам.
— Потом, Изабелла. Вам надо отдохнуть.
— Нет. Я хочу, чтобы вы поняли.
Изабелла встала, откинув назад волосы, и подошла к гардеробу. Она открыла его и достала маленькую картину, завернутую в ткань. Она принесла картину, положила на кровать и развернула ткань.
У Бет перехватило дыхание. На картине была изображена Изабелла, сидевшая на краю измятой постели. Покрывало соблазнительно соскользнуло с ее плеча, обнажив истинное совершенство, одну ее грудь, а в треугольнике между ее бедер виднелись завитки волос. Изабелла смотрела в сторону, а не на художника. Ее рыжие волосы были небрежно собраны в узел на шее, чуть ниже затылка.
Несмотря на сюжет — женщина, встающая с постели после ночи любви, — в портрете не было ничего пошлого и непристойного. Приглушенные краски — элегантно модные, единственно яркими были только волосы Изабеллы и желтые розы.
Это был портрет возлюбленной, написанный человеком, которого возлюбленной была его жена. И еще, если бы она могла быть судьей, это была поразительно хорошая картина. Свет, тени, композиция, цвета — все было верно схвачено на маленьком полотне. Художник размашисто расписался в углу картины: «Мак Маккензи».
— Видите? — тихо произнесла Изабелла. — Он действительно гений.
Бет сжала руки.
— Это прекрасно.
— Он написал это наутро после свадьбы. Набросал эскиз прямо здесь, в спальне, а закончил в студии. Небрежная работа, называл он ее, но говорил, что не мог остановиться.
— Вы правы, Изабелла. Он действительно любил вас.
Слезы катились по щекам Изабеллы.
— Видели бы вы меня на балу, когда я была дебютанткой, глупенькой девочкой, а он — самым порочным человеком из всех, кого я когда-либо встречала. Его даже не пригласили на тот бал. Он, как говорят, «тронулся» из-за пари. Он заставил меня танцевать с ним, говоря, что я слишком труслива. Он поддразнивал меня и посмеивался надо мной, пока у меня не возникло желание его задушить. Он знал это, черт его подери. Он играл со мной, как с рыбкой, зная, что ему только стоит загнать меня в его сети. — Она вздохнула. — И он загнал. Я вышла за него замуж в ту же ночь.
Бет снова стала рассматривать картину. Мак мог бы начинать эту ночь как жаворонок, но закончить ее совсем по-другому. Картина была плодом вдохновения, в ней были нежность и мягкие краски. Работа влюбленного.
— Спасибо, что показали мне, — сказала Бет.
Изабелла улыбнулась:
