Бет раскрыла ноты на песенке, чаще всего веселившей миссис Баррингтон. Она заставила Бет выучить ее наизусть и играть снова и снова. Бет надоели громкие ритмы и бессмысленные слова, но сейчас она была благодарна миссис Баррингтон за ее музыкальный вкус.
Йен взглянул на ноты, но выражение его лица не изменилось.
— Я не разбираюсь в нотах.
Бет незаметно для себя наклонилась к нему, и розочка на ее груди оказалась на уровне его носа.
— Не разбираетесь?
Йен изучающе смотрел на розочку, разглядывая каждый лепесток.
— Я должен услышать это. Сыграйте это для меня.
Он немного подвинулся, давая ей место на банкетке размером дюймов на пять. Бет села, ее сердце готово было разорваться. Он не собирался подвинуться, и его тело было подобно несокрушимой стене. Он был так близко, что она чувствовала твердость его бицепсов. И длинное бедро, касавшееся ее.
Его янтарные Глаза блестели из-под густых ресниц, и он немного повернул голову, чтобы видеть ее.
Бет вздохнула. Она протянула руку над его животом, стараясь дотянуться до нижних клавишей, неловко наигрывая мелодию, затем запела дрожащим голосом:
— «Я образцовый генерал-майор…»
Йен смотрел на гибкие пальцы Бет, пробегавшие по клавишам. У неё были маленькие округлые, аккуратно подстриженные ногти. А единственным украшением являлось серебряное колечко на мизинце левой руки.
Ее негромкий альт успокаивающе действовал на него, хотя он и не пытался понять значение слов: «Я очень хорошо знаю интегральное и дифференциальное исчисления, знаю научные названия простейших организмов…»
Она пела, и голубая розочка то поднималась, то опускалась на ее груди, а ее локоть скользил по его жилету, когда она касалась клавиатуры. Ее колени покрывал светлый голубой шелк — никогда больше унылого серого для Бет Экерли, — должно быть, к этому приложила руку Изабелла. Локон упал ей на щеку, и Йен смотрел, как он касается ее кожи, как ее губы произносят эти милые слова. Ему хотелось взять этот локон двумя пальцами и губами и распрямить его.
Последняя мелодия заканчивалась высокой нотой: «Я образцовый генерал-майор!» Несколько звонких аккордов, и песенка закончилась.
Бет, запыхавшаяся, улыбнулась ему.
— У меня давно не было практики. Сейчас у меня нет предлога для извинения, у Изабеллы прекрасное пианино.
Йен положил руки на клавиши, с которых Бет убрала свои пальцы.
— В этой песенке подразумевается какой-то смысл?
— Хотите сказать, что никогда не видели «Пензанских корсаров»? Миссис Баррингтон таскала меня на эту оперу четыре раза. Она там пела всю оперу, к большому неудовольствию публики, окружавшей нас.
