— Тут написано «Пи Ай»? Что такое «Пи»? Ты, типа, силен в математике?
— Это «четыре», а это «один». Видите? Том Великолепный.
— Очень приятно с вами познакомиться, Том Великолепный. Меня зовут Пьяный-в-стельку.
Он заявил, что ему нужно «растрясти алкоголь» перед тем, как идти домой к «женушке». Поэтому он будет «запасным защитником». Мальчишки переглянулись.
— Вы разве никогда не слышали про запасного защитника? Запасной защитник стоит у базы и бежит к базе каждый раз, когда бьющий попадает по мячу!
— А что, если никто не ударит по мячу? — осведомился я.
— Ха! — воскликнул он. — Вот нахал! Ты мне нравишься. Просто кидай мяч, Том.
Я подождал, пока запасной защитник приготовится. Потом кинул мяч бьющему, который легким ударом послал его стоящему на третьей базе. Запасной защитник понесся к первой базе — его ноги сводило судорогой, а галстук развевался сзади, как лента, привязанная к антенне машины. Он промахнулся на целую милю, но продолжал бежать. Затем направился ко второй базе. Опять не успел. Побежал к третьей. Мимо. Сколько мы его ни гоняли, запасной защитник не унимался. Он бежал к «дому», запрокинув голову. Потом запнулся и шлепнулся животом на доску, где и остался лежать без движения, пока мы все не собрались вокруг него, как лилипуты вокруг Гулливера. Мы обсуждали, умер он или нет. Наконец он перевернулся на спину и стал хохотать как сумасшедший.
— Да живой я, живой!
Все мальчишки рассмеялись вместе с ним, но громче всех смеялся я. Я был серьезным мальчиком — у меня была серьезная мама, и ситуация у нас была серьезная. Но этот мужчина пришел из «Диккенса». И я не мог дождаться, когда вырасту и стану таким же, как он.
Но вместо этого я стал серьезнее. Вся моя жизнь стала серьезней.
Я рассчитывал, что шестой класс будет проще пареной репы, как и все предыдущие, но по какой-то причине объем заданий удвоился. К тому же все мои одноклассники как один стали умнее меня, и казалось, что они лучше разбираются в жизни. Мой друг Питер заявил, что при поступлении в университет нужно представить список книг, которые ты прочел. Он похвастался, что в его списке пятьдесят книг. Я сказал ему в панике, что не помню всего, что читал. «Тебя, наверное, не возьмут в университет», — протянул Питер. «А в юридическую школу?» — спросил я. Он медленно покачал головой.
В шестом классе на уроке естествознания у миссис Уильямс мы должны были подписать контракт, обязывающий нас хорошо учиться. Миссис Уильямс считала это хитрым приемом, который будет нас стимулировать, а мне это показалось смертным приговором. Я детально изучил контракт, жалея, что еще не стал адвокатом, а то бы нашел в нем какую-нибудь неточность, и мне удалось бы выкрутиться. Каждое утро я садился в школьный автобус с таким чувством, будто ехал в исправительно-трудовой лагерь. На пути в школу автобус проезжал дом престарелых. Я прижимал лицо к стеклу и завидовал пожилым людям в креслах-качалках. Они были свободны и могли целый день смотреть телевизор или читать. Когда я поведал об этом маме, она спокойно сказала:
