Сразу после камня мы с мамой ехали на улицу, усеянную холмами, где дома были еще прекраснее тех, что стояли у воды. «Самые красивые дома в мире», — говорила мама.
Сквозь запертые на замок ворота из кованого железа мы видели лужайки шире и зеленее, чем поле стадиона «Шиа», а за ними — копии ирландских замков из моей книги сказок. «Здесь живут Уитни, — говорила мама. — А здесь живут Пейли. А здесь Пейсоны. Мило, правда?»
Разворачиваясь перед последним особняком и направляясь обратно к дедушке, мать всегда начинала напевать. Для разминки она пела «Милый, у меня есть ты», потому что ей нравилась строчка «Любовью не заплатишь за квартиру — и сколько ни работай, денег нет». Потом она запевала нашу любимую мелодию:
Пусть в карманах у нас пусто
И одежда вся в заплатах,
Все равно продолжим путь свой,
Эту песню напевая.
Мама всегда пела бодрым голосом, но не могла скрыть раздражения. Эти особняки расстраивали мать так же сильно, как и завораживали, и я это понимал. Я чувствовал то же самое. Прижавшись лбом к оконному стеклу, за которым мелькали шикарные дома, я думал: «В мире так много прекрасных мест, и все они нам недоступны». Очевидно, главной целью в жизни было понять, как туда попасть. Почему мы с мамой не могли сообразить, как это сделать? Мама заслуживала свой собственный дом. Необязательно особняк, просто маленький коттедж с розовым садиком, кремовыми занавесками и чистыми мягкими коврами. Этого было бы достаточно. Меня просто бесило, что у моей матери нет хороших вещей, еще больше бесило, что я не могу их ей дать, и ничего этого я не мог сказать вслух, потому как мама пела, пытаясь поднять себе настроение. Заботиться о матери означало не говорить того, что поколебало бы ее оптимизм. Я прижимался лбом к стеклу все сильнее и сильнее, пока не начинал чувствовать боль, и мое внимание переключалось с особняков на собственное отражение в стекле.
Хотя я и прятал чувства глубоко внутри, в конце концов, перебродив, они вырывались наружу, проявляясь в определенных поступках. За одну ночь я превратился в невротика с навязчивыми идеями. Мне пришла в голову мысль привести в порядок дедушкин дом — постелить ровнее ковры, сложить аккуратными стопками журналы, сменить клейкую ленту на мебели. Двоюродные сестры смеялись надо мной и дразнили чистюлей, но я не просто стремился к порядку — это было чистой воды безумием. Я не только старался сделать все возможное, чтобы маме стало приятнее жить в этом доме, но также пытался навести порядок в хаосе — стремление, которое в результате привело к тому, что я стал искать более кардинальные решения по переустройству реальности.
