Со второй или третьей попытки Паола смогла сесть. Осмотрелась, и ей стало понятней, как она прожила эту ночь. Если, конечно, вообще можно понять человеческим разумом то, что верней всего будет назвать чудом, милостью Небесного Отца. Как видно, морозное дыхание йети снесло ее вниз с обрыва, чем и уберегло от смертоносного внимания великанов. Ценой переломов, но тут уж — что поделаешь. Спасибо и на том, что упала в глубокий сугроб, наметенный у подножия нависшей небольшим козырьком скалы. А упавшая следом могучая ель — повезло! — накрыла ее крышей, зацепившись за козырек, и задержала широкими лапами рухнувший следом снег. Заодно и маскировка вышла — нарочно не придумаешь лучше. Убежище, защитившее и от ночного холода, и от метели, и от вражеских поисков.
Спасибо Всевышнему за спасение жизни, большего вряд ли стоило желать. Вот только что делать теперь? Когда каждое движение отдается болью, исцеление недоступно, а попытка отлежаться грозит тем, что от голода совсем ослабнешь… Девушка сорвала несколько хвоинок, сунула в рот. Разжевала. Терпкая горечь не насытила, конечно, но взбодрила. Подожду, решила Паола. Отлежусь до завтра. За один день не оголодаю, зато искать уж точно перестанут. Только ложиться не надо, сидя все же как-то более живой себя ощущаешь.
Паола завозилась, устраивая себе удобное лежбище. Нужна подстилка из лапника, причем сделать ее нужно так, чтобы не обрушить ни саму елку, ни укрывший ее снег. А отломить ветку одной рукой совсем не просто… но, с другой стороны, чем сложней задача, тем большего внимания она требует. Тем легче не думать о другом.
Когда гнездо из лапника было готово, Паола едва сознание не теряла от боли и усталости. Устроившись как смогла удобно, она осторожно вздохнула и прислушалась к ощущениям. Плохо, но могло быть и хуже. Кажется, даже без крыльев целительная сила потихоньку делала свое дело. Вот только на сколько растянется это «потихоньку»…
Под руку попалась шишка. Очистив ее от снега, девушка принялась неторопливо отколупывать чешуйки, кидая в рот крошечные семечки. Она старалась сосредоточиться на этом простом действии и ни о чем не думать. И у нее даже получилось.
Подняться по крутому скалистому склону без помощи крыльев и всего лишь с одной более-менее работающей рукой, да еще и когда каждый глубокий вздох отдается болью в груди… Паола карабкалась чуть ли не ползком, хваталась за чахлые кусты, обдирала пальцы о камни. Сбивала колени. Всхлипывала, кусая губы, подстегивая себя то молитвой, то грязной бранью. Чем дальше, тем больше понимая: остаться живой и даже худо-бедно на ногах, свалившись по такой круче ночью в беспамятстве — самое настоящее, истинное чудо.
