Четыре жезла Паолы | страница 41
— Бежим, — взвизгнул Эд, дернул за руку так сильно, что крылатая дева едва не потеряла равновесие. Макушку обдало ветром. Паола обернулась на бегу: в деревянном ставне окна торчала короткая стальная стрела.
До самых ворот гильдии они неслись что было духу. И — надо же такому случиться! — снова Паола врезалась, едва не сбив с ног, в выходившего со двора долговязого подмастерья-рисовальщика. Парень выругался, нагибаясь собрать рассыпавшиеся свитки, Паола всхлипнула, от накатившего ощущения безопасности ослабли сразу и ноги, и крылья, пришлось опереться на Эдьку, хотя мальчишка сам едва стоял…
В глаза бросился слегка развернувшийся пергамент — уверенный росчерк синей тушью, дуга и завиток, край защитного заклятия.
— Что это у тебя? — враз охрипнув, словно чужим голосом спросила Паола.
— А, черновики, — отмахнулся подмастерье. Медленно выпрямился, прижимая к себе ворох свитков.
— Никогда, — зло сказала Паола, — никакие черновики отсюда не выносятся. Вор!
Парень оскалился:
— Лучше пропусти.
Паола раскинула крылья, загораживая проход к воротам.
— Эд, зови учителей. Бегом.
Мальчишка шуганулся к башне. Вор мягко шагнул к Паоле. В полускрытой свитками руке блеснул нож.
— Пропусти, крылатая. Обидно ж будет за какие-то глупые пергаменты помирать.
— Это не пергаменты, — отрезала Паола, — это чьи-то жизни ты украл, шваль, крыса проклятая.
Крылом — вор, очевидно, этого не знал — можно ударить куда сильней, чем рукой. Нож соскользнул, не причинив вреда, и отлетел в сторону. Звякнул, подпрыгнув на камнях. Взгляд Паолы невольно метнулся на звук…
Она не почувствовала удара. Просто отшвырнуло, приложило боком о стену, в глазах потемнело, и только потом грудь полоснуло жгучей, острой болью. Рядом возился кто-то, шумно пыхтя и ругаясь, где-то кричали, отдавался прямо в голову чей-то топот — конечно, в голову, ведь она лежит этой самой головой на камнях… Паола шевельнулась, пытаясь встать… Воздуха, дайте воздуха!
— Лежи, — приказал встревоженный голос. Ольрик? Кажется, да… К губам притиснули горлышко склянки: — Пей.
Рот обжег мятный холод. Паола глотнула, льдистый огонь скатился к животу и почти мгновенно растекся по телу. В голове прояснилось, наконец-то получилось вдохнуть — жадно, полной грудью. Девушка села, неловко придерживаясь за Ольрика. Платье липло к груди: на светлой ткани расплылось кровавое пятно. Подошел Эдька, сказал:
— Эх ты! Даже я знаю, что воры никогда не носят только один нож.