По его мнению, проблема пострадавших от безосновательных судебных решений (арестов и приговоров) существенно обострилась с принятием в 90-е годы нового Уголовно-процессуального кодекса.
- Раньше, в соответствии с УПК образца 1961 года, когда арестовывал прокурор, - рассказывает Прошкин, - он нёс ответственность за арест. Причём не только и не столько за формально-процедурную сторону, сколько за ДОКАЗАННОСТЬ обвинения. Ранее, чтобы от прокурора получить санкцию на арест ("колотушку", как называли на профессиональном жаргоне), нужно было сформулировать весьма серьёзное обвинение, подтверждённое не менее весомыми доказательствами. Существовал жёсткий приказ Генерального прокурора: перед арестом несовершеннолетних и обвиняемых в совершении тяжких преступлений прокурор обязан допросить подследственного и оценить имеющиеся против него улики.
- Изъятие в 2007 году следственного аппарата из прокуратуры и дальнейшее лишение её полномочий надзора за следствием ударило одинаково и по прокуратуре, и по самому следствию. Что мы наблюдаем сейчас? Функции прокурора в следствии существенно выхолощены. Право осуществлять надзор над следствием он потерял. Теперь он только утверждает обвинительное заключение, а во время непосредственно расследования полномочий по надзору, как таковых, у него практически нет. Обвиняемого арестовывает суд. Но и он при аресте не вправе проверять доказанность обвинения. И главное - виновности подследственного.
- Суд - простите за банальность - должен судить, имея перед собой всю базу собранных доказательств, свидетельств, улик, и т.д., а не арестовывать до окончания расследования, - утверждает Леонид Прошкин. - Ссылка же на то, что другой суд (не тот, который арестовывает, а суд первой инстанции, который заседает) расставит все точки над "I" и будет в итоге обеспечена справедливость в рассмотрении дела, рассчитана на наивных людей и в реальности зачастую не работает. А если адвокат утверждает, что вина его подзащитного не доказана, то слышит в ответ - это нас не касается! Это дело суда, который будет рассматривать дело по существу.
- А как происходит сам арест? По опять-таки чисто формальным признакам, - так, что под каток посадок легко бросить любого человека. Суд лишь отслеживает - надлежащее ли лицо представляет на арест или нет. Если это следователь или дознаватель, а не участковый - всё "нормально", надлежащее. За это преступление предусмотрено свыше двух лет лишения свободы? Предусмотрено. "Всё о"кей!" Обращают также внимание на то, есть ли согласие прокурора на предположение следователя, что обвиняемый якобы может скрыться и таким образом увильнуть от правосудия. Часто оперативники приносят справку, что попавшийся получал два месяца загранпаспорт, что у гражданина - шенгенская виза и что если его сейчас не поместить за решётку, то потом не найдёшь его нигде и никогда. А о доказанности либо недоказанности обвинения - и это самое противоестественное и страшное - во время решения вопроса о заключении обвиняемого под стражу нельзя и заикнуться.
