— Ерунда. Когда зрение слабнет, все остальные чувства лишь обостряются. И жизненный опыт уже не кажется лишним багажом, а становится парусом, который помогает тебе сориентироваться в мире зрячих, — ответил библиотекарь на латинском.
— Ты спишь?
— А ты?
— Не уверен.
— Какая разница, спим ли мы сейчас или бодрствуем?
Марко не нашёлся что ответить и подошёл к сгустившемуся из тумана чайному столику, на котором дымился чайник с излюбленным напитком старика. Марко протянул крохотную обжигающую чашечку библиотекарю, и тот с благодарностью принял её, вдыхая тонкий аромат. Пар, поднимающийся от зеленоватой поверхности чая, сливался с туманом, уходящим в бескрайнее пространство.
— Почему ты не возвращаешься в своё тело? — спросил Марко, глядя, с каким удовольствием старик втягивает ароматный пар.
— По той же причине, по которой кошка не может попасть в дверь, плотно прикрытую хозяином. Не хватает сил, — засмеялся старик. — Я очень стар. Очень. Но вот незадача… я всё ещё боюсь смерти. И тело, неподвластное ни разуму, ни чувствам, само продолжает бороться с крючьями владыки смерти Ямы. А мой хоть и всё ещё ясный, но по-детски немощный разум вынужден наблюдать за этой борьбой со стороны.
— Мне нужна твоя помощь.
Старик молчал в ответ, пытливо изучая поверхность чая полупрозрачными стрекозьими бельмами. Марко вздохнул и взял со стола возникшую в ответ на его желание тыкву-горлянку с ароматным крепким вином, которым поил его Тоган.
— Ты знаешь, кто отравил тебя?
Старик удручённо покачал головой:
— Нет.
— Шераб Тсеринг тоже не назвал мне имени своего убийцы.
— Я понимаю его. Возбуждать в других чувство мести — не лучший поступок. Особенно когда месть не принесёт никакой пользы, кроме кратковременного удовлетворения беснующегося эго. Я не столь духовно развит, как твой друг, и я рад бы ответить тебе на твой вопрос, но не могу. Просто не знаю ответа.
— Тогда скажи мне… О Пэй Пэй… Тебе известно, как она умерла?
— Мне известно лишь то, что она умерла, не вынеся родовых мук.
— Я убил одного демона… и… перед смертью он сказал мне, что в её смерти виноват Великий хан, — смущённо путаясь в словах, пробормотал Марко. — Но сам император устыдил меня. Сказал, что демон сказал это лишь затем, чтобы отсрочить свою смерть и поссорить нас.
— Звучит разумно. Ты не веришь ему?
— Нет. Что-то мешает мне поверить Хубилаю до конца. Его поступки — загадка для меня. Я знаю, что, если бы этого требовали обстоятельства, он убил бы Пэй Пэй, не задумываясь. Он убил бы самого Господа Бога, если бы ему это было нужно. И именно уверенность в том, что он способен на это, не даёт мне покоя.
