Это всегда скрывавшееся как позорное пятно соглашение Ленина с германским руководством рейха в 1917 году в действительности, если рассматривать его с точки зрения большевиков, является его величайшим подвигом; оно показывает в ярком свете его ничем не устрашимый реализм, его прямо-таки смиренное подчинение объективно необходимому и его отвагу. Но чтобы понять всю невероятность этого решения в 1917 году, следует уяснить, что удерживало от него Ленина до 1917 года.
Это лучше всего сделать, если сравнить взгляды Ленина со взглядами другого русского социалиста, который тогда играл довольно фантастическую роль: доктора Александра Хельфанда, писавшего под псевдонимом «Парвус». Хельфанд тоже с самого начала был искренним революционером, перед войной некоторое время ближайшим соратником Троцкого, вместе с ним ставший автором идеи о «перманентной революции», но правда он был также и авантюристом и сластолюбцем с наклонностями мошенника — во время Балканских войн он, уставший от плохой жизни, жульническими поставками оружия сколотил миллионное состояние. По характеру в сравнении с аскетично-цельным Лениным он был как переливающийся всеми цветами радуги болотный цветок. Тем не менее, интеллектуальные и политические достижения и этого «мародера революции» в целом заслуживают упоминания.
Хельфанд точно так же, как и Ленин, стремился к мировой революции, его целью точно так же была социалистическая Европа. Но в противоположность Ленину, у него с самого начала не было никаких сомнений и угрызений совести в том, что правильный путь к этой цели — это безусловный союз с кайзеровской Германией. Именно эта кайзеровская Германия стала бы — таков был ход мыслей Хельфанда — совершенно естественным путем, совершенно без революции, постепенно социалистической, ведь она уже была на дороге к этому. Социалистическая партия Германии (СПГ) постепенно взяла бы на себя ведение войны, и германская победа в конце концов стала бы и её победой. Но царской империи, которая посылала своих социалистов не в парламент, а в Сибирь, нужна была революция — и революция могла произойти только из поражения. Для Хельфанда таким образом не было никаких сомнений; Германия должна войну выиграть, а Россия должна её проиграть, после этого обе они станут социалистическими.
Этот ход мыслей подходил руководству германской империи как ключик к замочку, даже если тайные намерения Хельфанда были иными, и в действительности вскоре он стал важнейшим доверенным лицом германского правительства в его русской политике революционизирования; через него в течение многих лет текла основная часть денег, которые Германия закачивала в Россию для подрывных целей. Только вот что: Хельфанд был генералом без армии, у него не было своей партии в России, и будет ли заметный толк от его подпольной работы, всегда оставалось под сомнением. Когда он в мае 1915 года хотел склонить Ленина на свою сторону (вот поистине фантастическая сцена: толстый, благоухающий бриллиантином Хельфанд из отеля «
