— Месье?
Крук коротко, не глядя на него, бросает:
— Чёрный.
Гарсон откатывается в дробный шум голосов.
— Так вот, Прокоп Панасович, позвольте спросить: есть ли у вас возможность ассигновать сто тысяч франков? Подождите. Я знаю: если дело того стоит, какой же умный человек не возьмётся за него. Я спрашиваю потому, что оно… очень серьёзное и секретное. Скажу одно: за эти сто тысяч вы можете иметь сотни миллионов. Боюсь преувеличений и потому не говорю — миллиардов. Скромно, совершенно реально и без сценариев.
По чуть припухшим векам Крука проскальзывает смех.
— Действительно, скромность необыкновенная. Но, допустим, свободные сто тысяч и найдутся. Хотя найти их подчас труднее, чем «реальные» сто миллионов.
— Bon[3]! Это первое, что требуется знать. Если Крук говорит, что, может, найдутся, значит, они найдутся.
— Если будет необходимость.
— Разумеется. Зачем же искать, если нет необходимости. Ну, так вот, Прокоп Панасович. дело в следующем…
Тут Финкель с равнодушнейшим выражением лица поворачивает голову направо, затем налево и внимательно осматривает соседей. Затылки, спины и лица — сугубо французские, никакой опасности, что кто-то подслушивает. Но на всякий случай Наум Абрамович придвигает стул ближе к столику и слегка наклоняется к Круку.
— Так вот. В некотором царстве, ну. скажем, в России, в некотором городе жил себе один учёный. Никаких названий, имён и тому подобное я, извините, называть не стану. И вы, как деловой человек, сами понимаете, почему. Если же в общих чертах дело покажется вам, как говорят французы, ргаспсаНе. появятся имена, названия и все прочие детали.
Крук молча, соглашаясь, кивает.
— Итак, этот учёный обнаружил золотые залежи в одной из провинций России, или бывшей России, как угодно. Там бесновалась революция, гремела бомбардировка, расстрелы, безумие, а человек сидел себе в своей комнате, исследовал, копался, высчитывал. И докопался-таки! Вы представляете себе такого фантаста? Ну. как человек неглупый, никому, конечно, ни слова, только самым близким людям. Но всякий секрет — это всё равно, что вода в кулаке: как ни сжимай, просочится. Просочился и этот секрет. А главное, дошёл до большевиков. Да ладно бы до высших, а то до комиссарчиков-чекистов. Комиссарчики, разумеется, сразу же сделали у учёного обыск по поводу, конечно же, контрреволюции, забрали все бумаги, забрали самого учёного, а с ним его жену, двоих детей, всю, значит, семью. Учёного, жену и детей на другую же ночь расстреляли. А сами чекисты, их было двое, заграбастав ещё деньги и бриллианты в Чека, удрали за границу вместе с бумагами учёного. Сценарий, правда? Таки сценарий, я вам скажу. А сколько их было в том безумии! Ох! Ну, да это всего лишь начало. Чекисты эти — то ли поругались, то ли им так почему-то было нужно — разделились и вынуждены были бежать за границу каждый в отдельности. Но для того, видимо, чтоб один без другого не мог воспользоваться бумагами учёного, они поделили их соответствующим образом. Понимаете? И вот теперь ищут друг друга по загранице. Спросите: почему? Разве не условились заблаговременно? Тут я вам ничего не могу сказать. Может, довелось сменить фамилии, может, не могли встретиться, может, один избегает другого, а тот его ловит. Последняя версия — самая правдоподобная. Одно известно точно: второй кого-то ищет. Объездил уже все государства, где могут быть эмигранты. Теперь едет сюда, в Париж. Вы уже, разумеется, догадываетесь. в чём дело?
