Из груди Юноши раздался сдавленный стон боли и досады. Сколько можно! Сколько можно смотреть на это проклятое белое безмолвие! На эту ледяную холодную черно-белую пустыню…
Правда, домик самого Юноши находился не в этой ледяной пустыне. В десятке миль к югу располагался небольшой лесной массив – из невысоких мохнатых, чуть выше человеческого роста, елей – среди которых и был построен домик Юноши. И эти ели были действительно его отдушиной. Он любил, возвращаясь из ледяной пустыни, смотреть на их мохнатые хвойные лапы, нюхать ароматную кору, гладить совсем не колючие иголки… Но и это надоедает со временем. Ледяная пустыня да карликовые ели, ели да пустыня… Никакого разнообразия…
Казалось бы, человек, который вырос в этой ледяной пустыне не должен был бы тяготиться ею. Казалось бы для него она должна быть чем-то родным, близким… И так оно и было. Сколько Он не помнил себя, все время была это – белое безмолвие и карликовые ели. И все. Но почему-то в сердце Юноши всегда росло и крепло убеждение, что он не из этого мира, что хотя он был здесь на протяжении всего сознательного возраста, это не его место, не его мир…
– "Но если это не мой мир, то откуда я?" – думал он, но ответа на этот вопрос не находил…
Жизнь на крайнем Севере была удивительно занудна и скучна. Дни ничем не отличались друг от друга, месяцы – от месяцев. Подъем среди ночной темноты, рубка дров, разогрев печи, кормежка полярных собак, готовка завтрака, потом экспедиция в ледяную пустыню за дичью или в лес за дровами или на берег реки ловить рыбу, если дичи достаточно запасено, то домашняя работа – обработка шкур, шитье одежды, починка старой, починка крыши или конопатка стен, изготовление стрел… Скучная, нудная работа. Правда, летом было разнообразие. Летом можно было ходить по карликовому лесу собирать ягоды и коренья, летом можно было плавать на лодке в море – бить тюленя и прочую морскую живность. Летом же нужно было варить варенье из клюквы и морошки на зиму… Но лето проходило быстро – месяц, максимум полтора…
…Единственной отдушиной для Юноши в этом занудном круге постоянной охоты, готовки еды, домашних хлопот была Учеба… Воистину благословенное время!
Так Юноша называл время от ужина до полуночи. В это время ему дозволялось беседовать с Учителем – это была единственная форма обучения. Учитель, наевшись вдоволь сырого кровавого мяса – оленины, тюленины или свежей рыбы или птицы – покровительственно кивал своей большой насекомьей головой и протягивал свои усики-вибриссы к нему. Юноша садился рядом и усики-вибриссы молниеносно втыкались в его уши и поток удивительных образов начинал входить в его сознание. Магические формулы, образы, заклинания… Но это длилось недолго. Полчаса – не больше. Потом начинает болеть голова и ничего больше не усваивается. А потому по прошествии этого времени Учитель вынимал усики-вибриссы из ушей Юноши и заставлял его на практике показывать, что он запомнил, исправляя по ходу дела его ошибки и устно объясняя то, что Юноша не понял телепатически…
