Волшебная лавка | страница 3
Потом он повернулся к Джипу с ласковой улыбкой:
— А ты знаешь, ты ведь хороший мальчуган.
Я удивился, откуда он мог это знать, ведь ради дисциплины мы держим это в секрете даже среди домашних. Джип принял похвалу молча, продолжая внимательно смотреть на продавца.
— Потому что только хорошие мальчики могут войти в эту дверь.
И как бы в подтверждение этого послышался стук в дверь и еле-еле слышный писк:
— И-и-и! Я хочу пойти туда, папа, я хочу туда. И-и-и!
И уговоры замученного папаши:
— Закрыто же, Эдвард.
— А вот и нет, — сказал я.
— Для таких детей у нас всегда заперто, — ответил продавец.
С этими словами перед нами явился другой юнец — маленький, бледнолицый, выдохшийся от постоянного поедания сладостей и искривленный от дурных страстей, жестокий маленький эгоист.
— Не поможет, — сказал продавец, в то время как я со своей обычной услужливостью двинулся к двери.
Скоро хнычущего избалованного мальчика увели.
— Как вам это удается? — спросил я, вздохнув с облегчением.
— Магия, — ответил продавец, небрежно взмахнув рукой. — Смотрите!
Искры и разноцветные огоньки вылетели из-под его пальцев и исчезли в темноте лавки.
— Там, на улице, ты говорил, — сказал продавец, обращаясь к Джипу, — что хотел бы одну из коробок «Купи и удивляй друзей!».
После внутренней борьбы Джип все же признался:
— Да.
— Она в твоем кармане.
И, перегнувшись через прилавок (а он имел невероятно длинное тело), этот удивительный человек в своей обычной манере фокусника вытащил у Джипа из кармана коробку.
— Бумагу! — сказал продавец и достал лист из пустой шляпы с пружинами.
— Бечевку! — из его рта появился клубок бечевки, от которого он отмотал бесконечно длинную нить, перекусил зубами, связал ею сверток и, как мне показалось, снова проглотил клубок. Затем он зажег свечу от носа одной из кукол-чревовещательниц, сунул палец (который тотчас же стал палочкой красного сургуча) в огонь и запечатал подарок.
— Еще ты хотел «Исчезающее яйцо», — заметил продавец, достал одно из внутреннего кармана моего пальто и тоже запаковал его, а также «Младенца, плачущего совсем как живой». Я давал каждый готовый сверток Джипу, и он крепко прижимал их к груди.
Джип говорил мало, но его глаза были красноречивы. Его переполняли невыразимые эмоции. Это была самая настоящая магия. Вдруг я почувствовал у себя под шляпой что-то мягкое и скачущее. Я схватился за шляпу и оттуда вылетел взъерошенный голубь, побежал по прилавку и шмыгнул, похоже, в картонную коробку позади тигра из папье-маше.
