С этими словами Рихард хотел было сильным движением усадить его в кресло, поставленное Полиной, как вдруг фон Герштейн выпрямился, еле удерживаясь от крика.
– Что с тобой? – удивленно спросил барон.
– Да ничего особенного! – возразил полковник ворчливо. – Простудился – вот и все!… До спины и до плеч дотронуться нельзя!
– Тогда извини меня, пожалуйста! – сказал Рихард. – Я должен был знать, что после вчерашнего купания…
Но фон Герштейн прервал его, сердито нахмурив брови.
– Оставь, пожалуйста, разговор о купании!
– Папа, надо послать за доктором, – озабочено и с участием проговорила Полина. – Я сейчас распоряжусь.
– Ах, к чему мне доктор? – недовольно пожал он плечами.
Полина стала его уговаривать, и молодящийся старец окончательно разозлился.
– Это просто невыносимо! – раздражительно выкрикнул он. – Все вы словно сговорились! Так и хотите меня представить в образе какого-то худосочного юноши, боящегося самых простых вещей на свете!
– Но, папа, – ласково проговорила Полина, – почему ты так странно принимаешь заботы о себе?… Разве беспокоятся о здоровье только немощных старцев? Да я всегда бы заботилась о своем муже, если бы он даже отличался такою же силой и молодостью, как…
Она запнулась, и барон Рихард закончил за нее фразу:
– Как Геллиг, например!
Полина взглянула на него укоризненно.
Барон поймал ее взгляд и спросил:
– Почему ты так посмотрела на меня?
– Дядя, я же вас просила.
– Ах, да, помню! Но ты же затруднялась в подыскании подходящего сравнения, вот я и поспешил придти тебе на помощь!
В разговор вмешался фон Герштейн.
– Сделай милость, Рихард, не упоминай при мне об этом фатальном и крайне навязчивом субъекте! – раздраженно проворчал он. – Человек этот очень мне неприятен! Даже более того – он просто невыносим мне!
Рихард покачал головой.
– Что с тобой Герштейн? – сказал он, с удивлением глядя на него. – Неужели ты настолько несчастен, что ищешь смерти?
– Я не понимаю, что ты хочешь сказать? Из чего ты заключил, что я ищу смерти?
– Да как же! Ты говоришь, что Геллиг тебе неприятен, потому что оказался навязчивым! Но ты забываешь, что навязчивость его появилась в тот момент, когда тебе грозила явная смерть!
Полковник сердито пожал плечами, намереваясь вскипеть, но Полина, которая содрогнулась при воспоминании о вчерашнем, обвила шею отца руками и просительно сказала:
– О, милый папа, в другой раз ты, конечно, не будешь так рисковать своей жизнью, не правда ли? Ради меня ты не сделаешь этого, да?… Твоим спасителем от верной гибели был, – хотя ты и не хочешь признать этого, – управляющий! Но нельзя забывать, что на свете Геллиги не всегда бывают под рукой!
