Счастье переполняло молодую женщину. Рядом находился по¬-детски искренне любящий ее мужчина. В будущем появились смысл и надежда. Но жизнь была бесцеремонна. Она вторгалась гулом авиационных двигателей. Холодным аскетизмом обстановки салона военного самолета, на откидной койке которого разместили Речел. С противоположного борта на такой же койке лежала одна из сестер, и кто-то из мужчин. Девушка лежала, отвернувшись к борту самолета, и поэтому, со своего места, Речел не видела ее лица. Безвольно свесившаяся рука говорила о том, что ее хозяйка еще не очнулась от забытья. Лицо мужчины было забинтовано, и он тихо стонал.
- Кто это? - Речел показала глазами в сторону стонущего.
- Судовой радист. Пираты его здорово отделали и грозили повесить утром, за то, что он испортил судовую рацию. Благодаря ему бандиты не имели возможность получить сообщение о приближении нашей подводной лодки. Слава богу, все находившиеся на яхте живы. Несколько человек ранены. Опаснее всего состояние Георга - у него инфаркт, - Дик помрачнел. - Судовой врач считает, что его положение очень серьезно. Требовалась срочная госпитализация. Поэтому командир подлодки вызвал гидроплан. Да и разместить такое количество пострадавших на своем судне ему было бы сложно.
Для Речел что-то начало проясняться, и она уже хотела расспросить о подробностях, когда глядевший в иллюминатор Дик сообщил:
- Ну, вот мы и прилетели. База!
Стало заметно, что самолет слегка наклоняется, закладывая левый разворот. Девушка поднялась на локтях и через плексиглас иллюминатора впервые увидела место, с которым ей придется связать долгие годы жизни.
***
Остов плавал в бескрайности моря огромной охристой грушей. Глубокий синий цвет воды на глубине, примерно в четырех-шести милях от берега, менялся на бирюзовый, а местами, почти изумрудный. Переход был особенно резким из-за того, что закипающие даже в спокойную погоду белыми барашками буруны, четко обозначили линию рифов, отгораживающих мелководье от синих глубин Средиземного моря.
Опаленный нещадным солнцем остров был похож на большинство небольших островов архипелага в это время года. Летняя жара и безводие спалили жалкую растительность, с весны цеплявшуюся за бесплодный камень. Основная, плоская часть острова выглядела однообразной, каменистой равниной, слегка поднимавшейся от широкого основания груши к подножью горной вершины, венчающей более узкую часть острова. Гора - сильно разрушенный конус древнего вулкана, была довольно высока. Единственное ее украшение - буйная растительность, заполнившая остатки кратера и узкую террасу на западном склоне горы. По всей видимости, это было единственным местом на острове, где глаз мог отдохнуть от унылого однообразия потрескавшихся от солнца и ветров камней.
