— Ты уверен? — спросил я Адриана.
— Верь мне, — отрезал он, ловко сворачивая в проулок, где по ширине еле помещалась наша машина. — Этот дядька знает о городе все. Точнее, не дядька, а дедка — по слухам, ему перевалило за сто. Когда-то был большим человеком, пока Кардинал всех не разогнал, А теперь живет помаленьку. На него работает пара девиц — их задача, в принципе, не деньги зашибать, а информацию собирать, — но в основном он просто посиживает и рассказывает.
Старика звали Фабио, и по его виду с легкостью можно было поверить, что он разменял одиннадцатый десяток. Когда мы подъехали, он сидел на крылечке — в этом районе, в самых старых домах крылечки еще сохранились — в кресле-качалке и слушал джаз при помощи штуки, которая навевала мысли о далекой древности, — проигрывателя виниловых пластинок. Адриан поздоровался, а старикан благодушно отсалютовал рукой и поманил нас на крылечко. Приложив палец к губам, он указал на проигрыватель — дескать, подождите, пока пластинка кончится — и спустя несколько минут, когда отзвучала последняя труба, заговорил.
— Дружок твой? — Он испытующе взглянул мне в лицо. — Солидный мужчина. Тебе, парень, видно, палец в рот не клади, а?
— Безобидной овечкой себя не считаю, — согласился я.
— Хм. — Вытащив изо рта искусственные зубы, он похотливо подмигнул мне. Затем, вставив их на место, заключил:
— Вы, значит, с Паукаром Вами повстречались.
У меня на затылке волосы встали дыбом. Я не мог ни от кого добиться ответа на вопрос, кто такой Вами, — ни от Винсента, ни от Леоноры, ни даже от И Цзы, который обычно всегда был рад рассказать вам, какого цвета трусы носит.
— Вы его знаете? — спросил я.
— Знаю я его. Издавна знаю. Наверно, тебя тогда и на свете не было, когда я его узнал. Парень — не приведи Господь. Хуже него я в жизни не видывал — а много их перед моими глазами прошло, много. Этот парень замочит собственных отца с матерью, нарежет на кусочки, а кости на холодец пустит. Наверно, так оно и вправду было.
— Кто он? — спросил я.
— Он? Паукар Вами, — улыбнулся Фабио. — Конечно, имен у него больше, чем одно. Немерено. Каждый раз он возвращается с новым именем. А у полиции для него полно своих имен. Черный Ангел. Хорек. Ваятель. Это все он.
— Ваятель? — почесал в затылке Адриан. — Про этого я слышал. Серийный убийца, да? В семидесятых или восьмидесятых? Соня как-то про него рассказывала.
— Он самый. В роли Ваятеля он не так уж много народу погубил. Быстро соскучился. Человек девять-десять, не больше.
