Когда Леонора говорила о Кардинале, ее взгляд затуманивался. Даже описывая его в худшие моменты, разъяренным, кровожадным, смертельно опасным, она произносила его имя с нежностью. Она его любила. Она отлично понимала, кто он и что он; в ней не было ни капли его ненависти, раздражительности и злобы; таких милых и доброжелательных людей, как Леонора, я мало встречал на свете… и все же она его любила.
— Сдерживаться постоянно он не в силах, — продолжала она рассказывать о гневе Кардинала. — В его хрупком теле злость не может оставаться бесконечно — он взорвался бы от напора. Очень часто злость срывает клапаны, выплескивается наружу, и он начинает крушить все, что рядом. Если в комнате только мебель или вообще голые стены — он отыграется на них. Если при этом присутствуют люди — им несдобровать. Обычно он ограничивается словами: кричит, грозится, ругается. Иногда дело заходит дальше. Тогда им остается лишь благодарить судьбу, если они выходят живыми.
— На вид он не такой уж и громила, — заметил я. — Тоже мне, чемпион Вселенной. Наверно, я все-таки мог бы с ним справиться — один на один.
Леонора рассмеялась:
— Капак, с Кардиналом не справится никто. Гнев придает ему силу. Такой физической мощи я ни у кого больше не встречала. Выглядит это жутко: он преображается у тебя на глазах. Нет, его тело не разрастается — просто кажется, будто съеживаешься ты сам. Я видела, как он дырявил кулаком кирпичные стены, поднимал одной левой людей, которые весят вдвое больше него, и без усилия подбрасывал в воздух.
Истоки этой силы запрятаны так глубоко, что целый полк психологов может копать сто лет и так ни до чего и не докопаться. Она вне телесной сферы. Она поступает из какой-то сверхъестественной области, не имеющей ничего общего с мускулами, адреналином и физической оболочкой…
Подавшись вперед, с пепельно-бледным лицом (я в первый и последний раз увидел ее по-настоящему испуганной), Леонора прошептала:
— Капак, он бог. Сверхчеловек из книг Ницше. Он делает то, чего нам, простым смертным, никогда не повторить; точно великий маг, заставляет весь мир и людей, его населяющих, плясать под свою дудку. Он — сверхчеловек. Бог. — Это слово она произнесла опасливо и серьезно. — В конечном счете все очень просто: Дорри — бог.
* * *
Где-то через неделю после неудачной «стрелки» с Джонни Грейсом Адриан выволок меня за шиворот из офиса, затолкал в машину и повез на восток. Он завез меня в самое «сердце тьмы» города, в такие хляби, где я раньше не бывал, на улицы, где в одиночку поостерегся бы гулять даже вампир. Я нервничал и пригибался. Территория была не наша. Местные Кардинала уважали, но не боялись и на пару его людей покусились бы без лишних разговоров.
