Режиссер-постановщик, живущий в Москве на улице Горького, – вот программа-минимум, и она же максимум.
Ира исправно платил за квартиру и больше всего боялся, что хозяева вернутся и ему придется переезжать из центра в какое-нибудь Бибирево или Братеево.
Но однажды Галина явилась за очередной квартплатой и объявила ошеломляющую весть: квартира продается. Хозяева не вернутся никогда. Они так внедрились в чужую страну, что уже не хотят другой жизни. Галине поручено квартиру продать. И если Ира хочет, то может ее купить, приобрести в собственность.
– А за с-с-с-с-с-колько? – спросил Ира, холодея.
Галина назвала цену. Таких денег у Иры не было в помине. Но лишиться квартиры – все равно что потерять все козыри в колоде и проиграть свою жизнь. А ради жизни не жаль ничего.
– Т-т-т-торг уместен? – спросил Ира.
– Какой торг? – удивилась Галина. – Почти даром.
Ира удрученно молчал. Потом проговорил:
– Х-х-х-х-хорошо, я ч-ч-ч-ч-нибудь п-п-п-п-п-придумаю…
И он придумал.
Сел к столу, взял листок бумаги, переписал всех своих знакомых и полузнакомых. Получилось пятьдесят человек. Ира разделил всю сумму на пятьдесят, получилось по две тысячи долларов на каждого. Много, но попытка не пытка, как говорят.
Ира стал обзванивать по списку. Почти все говорили одно и то же: «Ты поздно обратился, вот если бы вчера, или позавчера, или неделю назад»… Люди стеснялись выглядеть жадными, ссылались на случайность. Но попадались и такие, которые не стеснялись, говорили прямо: «Я никогда не беру в долг и не даю в долг. Деньги разрушают дружбу».
– Я от-т-т-тдам! – клялся Ира.
Некоторые верили и давали в долг. Ира набрал какую-то сумму, явно недостаточную. Пришлось подключать Анатолию и весь ее круг. Получилось еще пятьдесят человек. Но, так или иначе, деньги были собраны и заплачены. Квартира каким-то хитрым путем была оформлена на Иру. В один прекрасный день ему вручили документы. Этот день был – день победы. Но не только. С этого дня Ира превратился в профессионального должника и одолженца.
Он занимал деньги на месяц, на год, как получалось. По истечении срока ему звонили и требовали вернуть долг. Если кредитор оказывался слишком настойчивым, Ира кидался как ястреб на новую жертву, брал в долг и отдавал эти деньги скандалисту. Теперь он должен был другому человеку плюс прежние сто, вернее, девяносто девять.
С этого времени Ира перестал быть свободным. Превратился в заложника своей квартиры. Он думал только об одном: где взять деньги? Стрельнуть, одолжить, перехватить… Его прекрасные глаза приобрели загнанное выражение. Он смотрел в одну точку, а в мозгу щелкали варианты: где? У кого? Кому? Когда?
