— Я была зла на него.
— Посмотрите на меня, ваше высочество.
Асагао подняла глаза, губы у нее дрожали.
— Отчего вы были злы? — терпеливо спросил Сано.
— Он начал уделять мне внимание с прошлой весны. Дарил подарки, расточал комплименты. Он был красив и обходителен, и я влюбилась в него, — сообщила Асагао монотонным голосом и заюлила глазами. — Несколько месяцев назад, когда он захотел заняться со мной любовью, я позволила ему это.
— Нет! — Томохито уставился на наложницу в гневном изумлении. — Ты моя! У тебя не могло быть никого, кроме меня. К тому же Левый министр был моим учителем… другом. Вы оба обманывали меня?!
Взвыв, он спрыгнул с помоста и ударил Асагао. Она упала на бок. Томохито ползком вернулся на помост, забился в угол и приглушенно зарыдал.
Исидзё, как китайский болванчик, качал головой; придворные в ужасе обменивались взглядами. Растерянный Сано взглянул на Дзёкио, та пребывала в совершенном спокойствии.
Асагао выпрямилась и продолжила:
— Мы встречались с Левым министром… где только могли. — Она жалко улыбнулась Сано. — Но потом я узнала, что он меня вовсе не любит. Он соблазнил меня для того, чтобы отдалить от императора. Он собирался всем рассказать, что это я соблазнила его. Он рассчитывал, что Томо-тян бросит меня и сделает его младшую дочь главной наложницей. Томо-тян преклонялся перед умом и знаниями Левого министра… Томо-тян простил бы его за связь со мной. Все закончилось бы тем, что Левый министр получил бы еще большую власть при дворе. Но я не хотела уходить в отставку. Я не могла позволить Левому министру рассказать о нас кому бы то ни было. Поэтому я и убила его.
«Что ж, — подумал Сано, — это более основательный мотив для преступления, чем месть за некупленные кимоно».
— Кому было известно о ваших отношениях?
— Только личным слугам Левого министра. Они служили посыльными между нами и организовывали наши встречи.
Сано бросил взгляд на Томохито. Император перестал рыдать и, сидя вполоборота, прислушивался к разговору. «Быстро он оправился от потрясения, — отметил Сано. — Как будто отыграл сцену и приготовился к следующей. Может быть, измена Главной наложницы для него не новость? А если так, то ревность вполне могла спровоцировать его на убийство. Интересно, кто еще способен был потерять самообладание из-за романа Асагао с Коноэ?».
Сано перевел взгляд на Исидзё: до смерти Коноэ отец Асагао был вторым высшим чиновником при императоре. Оба являлись претендентами на пост премьер-министра и наверняка соперничали. Слух об измене Асагао, тем паче ее отставка, закрывал Исидзё дорогу к заветной цели. Зато смерть Коноэ решала все проблемы: и дочка при императоре, и сам на коне. Сано взглянул на Дзёкио: «Ну, этой-то вообще без разницы, кого сын выбирает в наложницы, ее положение при дворе прочно, как и принца Момодзоно». Он вновь посмотрел на Правого министра и столкнулся с жестким взглядом. «Надо, пожалуй, перепроверить его алиби», — решил Сано и обратился к Асагао:
