— Так он заплатил нормально, — отозвался голос.
— Тогда че спрашиваешь, пускай, — проворчал тот.
Антуан подобрался и поднялся на ноги. Значит, к нему пришли. Он почти не сомневался в том, кого увидит. И уже через несколько секунд перед ним действительно стоял Коэн. Британец осмотрелся по сторонам, убедившись, что никто из охраны их не слушает.
— Дюпре, — взвешивая каждое слово, сказал он. — Ты провалил задание, ты подверг нашу организацию опасности, выйдя за рамки дозволенного. Ты… — у него будто закончились эпитеты для француза. — Ты повел себя, как последний идиот, — не выдержал он. — И мне стоило прислушаться к мнению других и распрощаться с тобой намного раньше, возможно, тогда последствия не были бы настолько плачевными. Теперь же за твои ошибки вынужден будешь расплачиваться не только ты. Я уже молчу о том, что Хорн только и ждет, чтобы обернуть все это против меня. И знаешь что? — Коэн кивнул, не дожидаясь от Дюпре ответа. — Я рад, наконец, избавиться от тебя. От всех твоих страданий, кирпичами висящих на твоей шее и тянущих тебя на дно.
— Я не сомневался, Джон, что ты не станешь меня спасать, — спокойно произнес Дюпре.
— А ты что, ждал, что я стану тебя спасать после всего? — сегодня Коэн был, как никогда, эмоционален. — Ты хоть понимаешь, что ты наделал? У нас был шанс, шанс заполучить еще одного, а может и больше, изоморфов. А что сделал ты? Ты лишил нас этого шанса, теперь все наши усилия снова сведены к нулю, все исследования, у нас снова нет никого, кроме Гая, и то, в случае, если мы и его из-за тебя не потеряли, — Коэн зло посмотрел на француза.
— Гай вернется, — глухо проговорил Дюпре.
— Ты в этом так уверен, да? — заорал на него Коэн. — Откуда у тебя такая уверенность? Быть может, Одри здесь появилась именно для того, чтобы дать уйти Гаю!
— Он вернется, — упрямо повторил Дюпре, — он здесь встречается с одной девчонкой, она ему зачем-то нужна. Даже если Гай пропал, найдете ее — найдете и его. Сергей и Костя в курсе, как она выглядит.
Коэн взглянул на него в ответ уже менее зло, впитав полученную информацию до последнего слова. Дюпре почти видел, как Коэн выстраивает план действий, мысленно набирая номера телефонов и отдавая распоряжения.
— Мне жаль, что так вышло, — проговорил француз, — но, по крайней мере, теперь одним изоморфом меньше.
— Ты истинный дурак, — устало проговорил Коэн, — если полагаешь, что уничтожил ее. Одри не первый день живет на этом свете, к тому же они очень изворотливы, когда их припирают к стенке. Я читал отчеты пятидесятилетней давности, Дюпре. Ты не убил ее, ты лишь заставил ее сменить носителя. Теперь мы никогда ее не найдем.
