Канцелярские машинки в маленькой квартире спрятать невозможно.
Их нашли под кроватью в спальне и в углу под кучей матрасов и одеял. Всего пять канцелярских машинок из десяти, украденных в автомастерской. Обнаружили также сумку с инструментами для автомобиля и секундомер марки «Губер», который накануне пожара лежал в столе заведующего мастерской Индржиха У.
Пяти машинок не хватало. Собственно, не хватало только четырех, пятая находилась в фотоателье на Парижской улице. Расспрашивать не стали, только сказали Сланы:
— Одевайтесь. Поедете с нами.
Он, несколько оправившись от потрясения, попробовал сопротивляться.
— Не знаю, зачем. Это не мои вещи,
— Скажете нам об этом в другом месте.
— Не мои, понимаете?
— Это мы знаем, — усмехнулся лейтенант, стоящий в дверях.
Машинки отнесли в служебный автомобиль. Их номера и марки в точности соответствовали перечню. Во второй автомобиль усадили Йозефа Сланы.
Он запирался недолго, меньше, чем ожидали. Сланы знал, что добровольное признание облегчает участь. Быстро сообразив, что его грехи несравненно легче, чем грехи его друга, он не стал его спасать. Поэтому вскоре два автомобиля вновь отправились за человеком, у которого вчера было такое великолепное алиби, — за Мирославом Трнка. Он крепко спал, пришлось долго будить.
От вчерашней самоуверенности не осталось и следа. Видимо, он уже решил, что легко отделался, его больше не побеспокоят, — и вдруг криминалисты снова возле его постели. Трнка вытаращил на них опухшие от сна глаза. С ужасом услышал, что приехали за ним, н понял: они все знают. В дверях оглянулся на жену, словно она могла ему чем-то помочь. Его посадили в автомобиль, надели наручники. Всю дорогу он молчал — не из упрямства, просто не мог говорить от страха.
Проезжая мимо сгоревшей автомастерской, водители обеих машин сбавили скорость: Ехали как на похоронах, словно криминалисты хотели почтить память человека, который погиб насильственной смертью в понедельник за пять минут до полуночи.
Остановились перед зданием областного управления общественной безопасности и вывели подозреваемого. Он с тоской оглядел пустую улицу: теперь уже он не мог свободно пойти по ней куда захочется.
Его привели в комнату для допросов. Трнка выглядел усталым, невыспавшимся. Ночь пожара и последующие ночные гулянки отняли у него все силы. Правда, криминалисты чувствовали себя не лучше.
Заградник улыбнулся заключенному. Улыбка была вымученная, но ее требовали правила игры «в хорошего следователя» при допросе.
