С того дня я не пропускаю ни одного заседания кафедры, ибо мне прямо над листом с объяснительной запиской было дано откровение. Голос был, который звал утешно и даже ласково, напевая: «Дура ты, дура! До таких лет дожила, а ума ни на грош. Оглянись вокруг и включи мозги! Главное в работе преподавателя — что, по-твоему? Вовремя являться на занятия? Да пропусти ты их хоть все, никто не заметит. И не надо сказок про „самое важное — хорошо обучить своему предмету и выпустить грамотного специалиста“. Вспомни коллегу, который вместо прохождения программы играет студентам на балалайке. Все в курсе, и никого, кроме тебя, это не волнует. А уж фразу „углублять извилины, укрепить порядочность“ забудь, словно страшный сон, если не хочешь коротать оставшийся отрезок жизненного пути в изоляции от общества. Нет, втихаря можешь баловаться, но лучше не афишируй. Заруби себе на носу: преподаватель обязан делать одно — посещать заседания кафедры. Остальное — от лукавого».
Разумеется, циничный голос врал, оскверняя мой скорбный слух своею недостойной речью. Я прекрасно знала, что у преподавателей есть второй святой долг — правильно и своевременно заполнять индивидуальный план.
Но об этом потом, нельзя обрушивать на читателя столько прекрасного сразу. Вернемся к теме заседаний кафедры. Посетив ближайшее, я обнаружила поразительную вещь. Оказывается, с первого января вступили в силу новые стандарты высшего образования. Уж не знаю, как я упустила сей судьбоносный момент — разве что с праздничного похмелья. Если раньше официальной целью вузов было дать студенту знания, умения, навыки, то теперь вместо данных пережитков прошлого возникли солидные компетенции (не путать с компетентностью). А я-то продолжаю работать по старинке! К тому же нагрузка преподавателя отныне считается не в привычных академических часах, а в загадочных зачетных единицах (причем каким-то мистическим образом они хоть и не тождественны, однако друг другу равны).
Все-таки нашей страной руководят удивительные люди! Мы — жалкие прагматики, а они, очевидно, истинные прекраснодушные идеалисты, полагающие, что не бытие определяет сознание, а совершенно наоборот. Даже на фоне экономического кризиса и постоянного обнищания населения они не жалеют денег на такое важное дело, как переименование, поскольку с детской наивностью верят: назови вещь по-другому, и она изменится. Вот я впихиваю в бедных студентов хотя бы азы математики, а не проще было бы величать их академиками и этим ограничиться?
