2
Деревенская утопия
Для начала — в школе вы сидели бы за одной партой с местным почтальоном.
Вы бы знали, что мед учителя лучше, чем мед начальника станции (нет, начальника станции не было бы, только станционный смотритель: уже много лет, как поезда здесь не останавливаются, их заменила автобусная линия, но переезд, до сих пор не автоматизированный, еще остался).
Вы бы умели определять по форме облаков над холмами, когда пойдет дождь, вы бы знали места, где водятся раки, вы бы помнили о тех временах, когда автомеханик подковывал лошадей (преувеличить слегка, так, чтобы почти захотелось в это поверить, но все же не слишком…).
Разумеется, вы бы знали всех в лицо и жизнь каждого как свои пять пальцев. По средам колбасник из Дампьера привозил бы вам сардельки и сигналил бы перед вашим домом. По понедельникам мадам Блез приходила бы стирать.
Вы бы ходили с детьми собирать ежевику вдоль тропинок, петляющих между холмами; вы бы отправлялись с ними по грибы; вы бы отправляли их искать улиток.
Вы бы обращали внимание на проезд семичасового автобуса. Вы бы любили садиться на единственную скамейку в деревне, под столетним вязом, напротив церкви.
Вы бы ходили по полям в высоких башмаках и сбивали верхушки злаков палкой с железным наконечником.
Вы бы играли в манилью со станционным смотрителем.
Вы бы ходили за дровами в ближайший лес.
Вы бы умели распознавать птиц по их пению.
Вы бы знали каждое дерево в своем саду.
Вы бы следили за тем, как сменяются времена года.
3
Альтернатива ностальгическая (и ложная)
Либо укорениться, обрести или пустить свои корни, урвать у пространства место, которое будет вашим, выстроить, высадить, освоить миллиметр за миллиметром то место, где вы будете «у себя дома»: уйти с головой в свою деревню, считать себя севенцем, ощущать себя пуатьевцем.
Либо иметь лишь то, что на тебе надето, остаться без всего, жить в гостиницах, часто менять их, менять города, менять страны; говорить и читать одинаково на четырех-пяти языках; не чувствовать себя «дома» нигде, но чуть ли не всюду.
Мы живем где-то: в какой-то стране, в каком-то городе этой страны, в каком-то квартале этого города, на какой-то улице этого квартала, в каком-то доме на этой улице, в какой-то квартире этого дома.
Уже давно нам следовало бы усвоить привычку перемещаться, перемещаться свободно, так, чтобы это нам ничего не стоило. Но мы этого не сделали: мы остались там, где были; и все осталось как было. Мы даже не спрашивали себя, почему это было здесь, а не где-то, почему это было так, а не иначе. Ну, а потом было уже слишком поздно, мы уже как-то притерлись. Мы стали считать, что нам хорошо там, где мы есть. В конце концов, там ничуть не хуже, чем по другую сторону.
