— А если тогда я был бы на водах с вами и начал ухаживал за княжной, вы бы решились соперничать со мною? — поинтересовался я.
Мой друг всерьёз задумался.
— Вы бы наверняка проявили глупое благородство, решив, что ежели барышня предпочла меня, то вам стоит отступить… Пожалуй, для меня сей расклад показался бы слишком скучным… Хотя, вполне вероятно, вам бы удалось всерьёз заинтересовать княжну…
— Какой вздор! — перебил я. — Где мне тягаться с вами в покорении дамских сердец!
Его лесть вызвала у меня раздражение.
— Это не лесть, — спешно заметил Лермонтов, — действительно, у вас есть удивительная способность вызывать волнение у романтических барышень, о которой вы сами и не подозреваете, чем ещё сильнее привлекаете к себе женское общество. Замечу, встретив вашу особую искренность, княжна вряд ли бы обратила внимание на моё наигранное равнодушие, которое в последствии вызвало у неё сильные чувства ко мне…
Его честные слова несколько успокоили меня. Хотя я не особо поверил в свою привлекательность. За годы странствий я почти разучился держаться в светских гостиных, а танцевал я всегда отвратительно.
— А вам приходилось иногда сожалеть, что вы не совершили убийства? — вдруг поинтересовался Лермонтов.
Вопрос оказался для меня неожиданным, и я не сразу нашёлся, что ответить.
— Пожалуй, я сожалел, что мне приходится убивать, — ответил я, — хотя я убивал лишь разбойников, нападавших на нас во время странствий…
— А я, пожалуй, сожалею впервые, что не сумел убить, хотя осознавал необходимость убийства, — размышлял мой друг, — теперь я понимаю, что из-за моего малодушия вскорости случится несчастье… Самое печальное, что я не смог предугадать грядущую беду, дабы предотвратить её… меня охватило лишь неприятное предчувствие…
— Простите, я не понимаю, о чём вы говорите, — недоумевал я. — Кого вы должны были убить?
Мне редко приходилось видеть смущение на лице Мишеля.
— Позвольте, я скажу вам позднее, — твёрдо ответил он.
Я решился не донимать Лермонтова напрасными вопросами, хотя его беспокойство немедля передалось и мне. Я мог только надеяться, что несчастье, о котором говорит мой приятель обойдёт княжну стороной.
Настал день приезда гостей. Как я помню ещё с детства, родственники у нас собирались после полудня, неспешно делились новостями друг с другом. Потом ближе к вечеру был обед, плавно перетекавший в отдых в гостиной под пение моих кузин. На следующий день гости обычно уезжали. Обычно ещё на день задерживалась только госпожа Панарёва, супруга моего покойного двоюродного дяди. Ей всегда хотелось пообщаться с хозяевами наедине, дабы обсудить остальных гостей. Её скучная беседа охватывала обширные темы от критики нарядов на всех дамах до безвкусных коврах в их домах. Во время пылких речей, состоявших из сплетен, её лицо с выпученными глазами приобретало забавное выражение, и тётушка становилась похожей на болотную жабу, коих немало в окрестностях моих скромных владений.
